Имя всего Сущего

– О, известно. Держу пари, даже лучше, чем тебе. У меня даже есть доказательства. Я собирался подарить это герцогу Ксуну на турнире, но… – Он пожал плечами, доставая из одежды лист бумаги. Сложенная несколько раз бумага выглядела очень старой и настолько помятой, что можно было предположить, что ее разворачивали и читали уже много раз. – Как бы то ни было… Никто не возражает?

– Я возражаю, – сказала я. – Я очень возражаю.

– Тебя никто не спрашивает.

Релос Вар наклонился вперед:

– Не думаю, что сейчас подходящее время или место. – Но Эксидхар только отмахнулся от него:

– О нет, Релос. Я хочу это услышать.

Все еще ухмыляясь, сэр Орет развернул бумагу и принялся читать:

– «Моему маркриву, Ароту Малкоссиану, от его верного табунщика, Джарина Теранона».

Я напряглась. Джарин Теранон был моим дедушкой.

«Дорогой Арот, я умоляю вас о помощи, потому что я в отчаянии. Со смертью моего сына я вынужден взглянуть в лицо неприятной правде: мой род погиб. Поэтому я должен признаться в секрете, который я собирался унести с собой в могилу: моя внучка, Джанель, не моей крови».

Я покачала головой:

– Это ложь! Ты все это выдумал…

Он повернул бумагу так, что я увидела строчки, написанные на странице, и, хуже того, увидела, что они написаны почерком Джарина.

– Ничуть. Я нашел это среди бумаг отца много лет назад. И это весьма увлекательное чтение.

– О, я просто обожаю хорошие семейные скандалы. – Дарзин откинулся на спинку стула. – Пожалуйста, продолжайте. Я хочу знать все подробности. Хотя можно поступить и получше… – и он выхватил бумагу у сэра Орета.

– Эй!

– Поскольку я не знаю соответствующих имен, заявить, что я все это выдумал, будет гораздо труднее, не так ли?

– Дарзин, ты осел, – пробормотала себе под нос Сенера.

Дарзин только усмехнулся.

– «Я всегда это подозревал. Я любил свою невестку, но я не дурак. После того как она так долго безуспешно пыталась родить ребенка, разве я мог закрыть глаза на то, как Френа вернулась из их поездки по округу с младенцем, которого она никогда не носила? Она никогда не кормила Джанель грудью. Ее девичья фигура никогда не менялась. Я знал, что моему сыну было трудно подарить Френе ребенка. Я знал, как страстно они об этом мечтали. Поэтому я не расспрашивал никого об этом чудесном рождении. Они любили это дитя так же, как и я».

Я почувствовала, как у меня кружится голова. За столом воцарилось молчание: все слушали, как Дарзин читает письмо.

– Пожалуйста, остановись!

Но останавливаться Дарзин не собирался:

– «Но то, что ребенок не джоратец, никак нельзя было отрицать. Я был вынужден отправиться в Дом Де Мон…» — Дарзин на миг оборвал чтение. – О, речь о моем Доме! Но, как бы то ни было… «Дом Де Мон, и они, взяв свой возмутительный гонорар — это правда, мы действительно стоим дорого! – гарантировали, что у девочки есть соответствующие лошадиные отметины. Стоимость услуг была столь велика, что, когда прошел Адский Марш, мы остались в очень плохом состоянии, и в нашей казне было очень мало средств на восстановление после случившегося. Таким образом, я полагаюсь на вашу милость и предлагаю возможное решение. Хотя Джанель и обычной крови, но она весьма миловидна, а потому она может стать прекрасной женой вашему младшему сыну. Таким образом, Толамером по-прежнему будут править люди благородной крови, и это будет правильно и уместно. Подписано с величайшим уважением Джарином Тераноном».