Имя всего Сущего

Граф Джанель, сэр Барамон и Нинавис провели следующие две недели, учась притворяться Красными Копьями и готовясь к участию в турнирах. И это было достаточно просто. Нинавис обладала неоспоримым талантом к стрельбе из лука – неважно, находилась ли она при этом верхом или нет. Сэр Барамон, хотя и был слишком стар для того, чтобы преуспеть в самом турнире, оказался отличным тренером. Дорна тоже могла дать много советов. Вдобавок она умудрилась участвовать в любой азартной игре, которую только можно было найти где-то в лагерях, и уйти с нее с кругленькой суммой.

А вот таланты брата Коуна оказались не нужны.

Жрец начал посещать маракорские трущобы. Пусть между джоратцами и маракорцами и произошло некоторое социальное смешение, но его было явно недостаточно, чтобы смягчить отношения между двумя группами. Джоратцы считали своих южных соседей вторгшимся табуном. Они также были убеждены, что каждый маракорец тайно практикует колдовство, крадет детей и вызывает демонов, а потому относились к ним соответственно.

Но если бы маракорцы объединились для взаимной защиты… К сожалению, маракорцы даже не считали себя маракорцами, не говоря уже о том, чтобы объединиться.

Большинство из них жили в лачугах, построенных на мосту с помощью материалов, которые они привезли с собой или купили у какого-нибудь предприимчивого торговца, привезшего их на повозках и обменявшего на семейные реликвии. Большинство маракорцев не говорили, почему они покинули Маракор. А когда их об этом спрашивали, лишь проклинали Королевские Дома и плевали в сторону.

Никто не говорил о возвращении домой.

– Как ты сломал руку? – спросил брат Коун у темнокожего подростка с каштановыми волосами, накладывая ему повязку с травами.

Мальчик ничего не сказал. Просто уставился на брата Коуна.

– Во всем виноваты проклятые ублюдки Агари, – выплюнула его мать. – Его отец ушел из дома с моими братьями. Они все исправят.

Брат Коун заколебался:

– Ты имеешь в виду, что им тоже переломают кости?

Ровный взгляд, который она бросила на жреца, наводил на мысль, что он был слишком наивен, но она просто сказала:

– Спасибо. В наши дни нам трудно найти помощь. Слишком много людей утверждают, что могут вылечить что угодно, а сами торгуют травой и речной водой.

– Да, это действительно проблема.

– Их забирают демоны. Это неправильно. Как бы то ни было, я… – Она что-то услышала и замолчала.

Горшок с горящим маслом влетел в открытое окно. Дерево вспыхнуло. Мать закричала. Брат Коун схватил мальчика за здоровую руку и потащил его наружу, но в этот момент в деревянную притолоку вонзились две стрелы.

Они не могли выйти через дверь. К счастью (если так можно сказать), лачуга была скорее каким-то холмом из обломков, а не домом. Мать (брат Коун так и не узнал ее имени) пробила дыру в досках, и все они вылезли наружу. Мать и сын бросились бежать.

Брат Коун бросился за ними.

Бросился.

Он услышал позади себя шарканье ботинок. В затылке взорвалась острая боль.

Больше он ничего не помнил.

Брат Коун услышал голоса и крики.

Он закрыл глаза и притворился, что по-прежнему без сознания.

На самом деле это был один голос.

– Ты что, сошел с ума? – возмутился первый голос. – Ты не можешь просто так убить жреца! Ты хоть представляешь, что сделают люди герцога, когда узнают?

Второй голос хмыкнул:

– Ой, хватит возмущаться. Он не умер, слегка пострадал. Просто скажем ему, чтобы не вмешивался в наши дела, и пусть проваливает.

– Нет, ты просто идиот. У нас сейчас нет выбора. Придется…

Коун услышал хрип, за которым последовали еще два. Затем раздался звук, будто кто-то уронил большую книгу.

А затем еще один глухой удар.

Брат Коун попытался достичь Озарения. Если бы у него получилось, то он смог бы видеть, не открывая глаз, не показывая, что очнулся. Ему требовалось сконцентрироваться. Ему нужно было…

Чья-то рука похлопала брата Коуна по плечу.

– Давай, жрец, – сказала Нинавис. – Пойдем.

Брат Коун открыл глаза. Над ним склонилась Нинавис. Волосы и лицо были обернуты тканью – подобно той маске, что она носила в первый день, при их встрече. Висящая масляная лампа отбрасывала тени на стены грубо сбитой хижины, а через окно струился свет Трех Сестер. Двое крепких на вид мужчин лежали на земле, держась за головы и интимные места, и стонали.

Брат Коун взялся за протянутую руку и позволил поднять себя на ноги.

– Как ты нашла…

– Позже, святой человек. Это небезопасно. – Она вытолкнула его за входную дверь, за которой жрец увидел еще нескольких человек, двух мужчин и женщину, которые также стонали. Нинавис и брат Коун вернулись на главную улицу, освещенную небесным светом и случайными фонарями, расположенными близко к окнам.

Нинавис уверенно вела его вперед. Она не была вооружена; лук и стрелы она оставила. Конечно, ей такое оружие и не нужно было.

– Я не понимаю, почему эти люди…

– Классическая афера, жрец, – сказал Нинавис. – Они приходят продавать исцеляющие заклинания маракорцам, потому что никто из этих бедных ублюдков не может позволить себе заплатить ту цену, которую требуют Синие Дома Де Монов. А это значит, вы снижаете их прибыль.