Имя ветра

Я пришел в университет по многим причинам, но главной была эта. В архивах хранились ответы, а у меня было много, очень много вопросов. И прежде всего, я хотел знать правду о чандрианах и амир. Мне нужно было знать, много ли истины содержалось в истории Скарпи.

Там, где дорога пересекала реку Омети, был старый каменный мост. Такие мосты наверняка вам знакомы. Одно из тех древних монументальных архитектурных сооружений, что рассеяны по всему свету, такие старые и надежные, что они сделались деталью ландшафта, и ни единая душа не задумывается, кто и зачем их выстроил. Этот мост выглядел особенно впечатляюще: больше двухсот футов в длину, достаточно широкий, чтобы на нем могли разъехаться два фургона, он был переброшен через ущелье, которое Омети проточила в скале. И, оказавшись в верхней точке моста, я впервые в своей жизни увидел архивы: они вздымались на западе над вершинами деревьев, точно большущий серовик.

Университет находился в центре небольшого города. Хотя, по правде сказать, городом я бы это не назвал. В нем не было ничего общего с Тарбеаном: ни извилистых проулков, ни вони отбросов. Это было ближе к поселку: широкие улицы, чистый воздух. Домики и лавки были окружены садами и лужайками.

Однако, поскольку городок этот возник, чтобы обслуживать специфические нужды университета, внимательный наблюдатель мог обнаружить кое-какие особенности в предоставляемых в городке услугах. К примеру, тут было две стеклодувных мастерских, три полноценных аптеки, две переплетных мастерских, четыре книжных лавки, два борделя и неимоверное количество кабаков. На дверях одного из кабаков красовалась большая деревянная табличка с надписью: «Симпатия воспрещена!» Интересно, что могут подумать о таком объявлении посетители, не знакомые с магией?

В сам университет входило примерно пятнадцать зданий, не имеющих почти ничего общего друг с другом. «Конюшни» состояли из круглого центра, от которого во все стороны расходились восемь крыльев, так что все в целом напоминало розу ветров. «Пустоты» было простое прямоугольное здание, с витражами с классическим изображением Теккама: босой, у входа в свою пещеру, беседующий со студентами. Больше всего бросалось в глаза главное здание: оно занимало собой более полгектара земли и выглядело так, будто под одну крышу подвели множество разномастных зданий поменьше.

По мере того как я приближался к архивам, их серая громада без окон все сильнее напоминала мне гигантский камень-серовик. Просто не верилось, что после стольких лет ожидания я наконец-то здесь! Я обошел их вокруг и наконец нашел вход: массивные, двустворчатые каменные двери, стоявшие нараспашку. И над ними была глубоко врезана в камень надпись: «Ворфелан рината морие». Язык этот был мне незнаком. Не сиарский… Может быть, илльский или темийский… Еще один вопрос, на который надо было найти ответ.

За каменными дверями был небольшой вестибюль, заканчивавшийся другими дверями, уже деревянными. Я отворил их – в лицо мне хлынул прохладный сухой воздух. Стены из голого серого камня, освещенные отчетливым, ровным светом симпатических ламп. Там стоял большой деревянный стол, на столе лежали раскрытыми несколько больших книг, наподобие конторских.

За столом сидел молодой человек. Он выглядел чистокровным сильдийцем: краснощекий, черноволосый и черноглазый.

– Чем могу служить? – спросил он с характерным резким сиарским выговором.

– Я пришел сюда, чтобы попасть в архивы… – невпопад ответил я. В животе у меня порхали бабочки. Ладони вспотели.

Он смерил меня взглядом, явно прикидывая, сколько мне лет:

– Вы студент?

– Скоро буду, – ответил я. – Я еще не прошел вступительные экзамены.

– Тогда вам сначала туда, – серьезно ответил он. – Я не могу сюда пускать никого, кроме тех, кто занесен в книгу.

И он указал на лежащие перед ним конторские книги.

Бабочки притихли. Я даже не дал себе труда скрыть свое разочарование.

– А мне точно нельзя даже внутрь заглянуть? Хотя бы на минуточку? Я так долго сюда шел…

Я уставился на две двустворчатые двери на другом конце комнаты. Над одной было написано «Читальня», над другой – «Хранение». Позади стола была еще дверь, поменьше, с табличкой «Только для скрибов».

Лицо у него слегка смягчилось:

– Нет, нельзя. Неприятности будут. – Он смерил меня взглядом. – А вы действительно собираетесь экзамены сдавать?

Его недоверчивость была заметна даже сквозь густой акцент.

Я кивнул.

– Просто сначала зашел сюда, – сказал я, окидывая взглядом пустую комнату, жадно глядя на закрытые двери, пытаясь придумать, как бы уговорить его пустить меня внутрь.

Но прежде чем я успел что-нибудь придумать, он сказал:

– Если вы действительно туда идете, вам стоит поторопиться. Сегодня же последний день. Иногда они заканчивают уже в полдень.

Сердце у меня отчаянно заколотилось. Я-то думал, что экзамены продолжаются весь день!

– А где это?

– В «Пустотах», – он указал в сторону наружной двери. – Прямо, потом налево. Короткий дом с… с цветными окнами. Два больших… дерева у входа. – Он задумался. – Клен? Это дерево так называется?