Имя ей Хель

Ладони взмокли, по спине побежали ручейки пота то ли от духоты, то ли от вида этих тварей, то ли от мерзкого кисло-сладкого запаха их раздавленных тел. Желудок подкатил к горлу, и я порадовалась, что пришла сюда голодной. Хоук сжал мою руку крепче.

– Почти пришли, – прошептал он.

Мы вошли в большой зал, – если это место можно было так назвать, – оплетённый корнями. Колоннами здесь служили стволы неизвестных мне бледных, будто покрытых золой, деревьев, по которым ползали всё те же жуки, оставаясь единственным источником света. Настоящий лес под землёй!

Я не сразу заметила фей. Они сидели и лежали на корнях и ветвях, неподвижно, практически сливаясь с окружающим пространством. Они не встречали и не приветствовали нас, но наблюдали за каждым движением. Впереди от огромного дерева, нежно-молочного, но покрытого чёрными трещинами, отделилась фигура женщины с угольно-чёрной кожей и белоснежными, до самой земли волосами, которые намертво сплетались с древесными корнями. Корни оплетали и её тело, превращаясь в подобие платья, белая кора покрывала плечи – фея была неотделимой частью дерева за своей спиной. По её коже ползали жуки, но она не обращала на них никакого внимания.

– Королева Эфна. – Хоук не поклонился, но почтительно кивнул.

– Стрелу заменить невозможно. – Голос Эфны напоминал шелест листьев.

Я беззвучно хмыкнула: похоже, королева лесных фей не считала нужным разбрасываться вежливостями. Но, может, оно и к лучшему: чем быстрее мы перейдём к делу, тем быстрее выберемся из этого пропахшего гнилью подземелья.

– Нам нужно найти Звёздного оленя без стрелы…

– Это невозможно, – отрезала Эфна. – Место обитания Звёздного оленя сокрыто от мира древней магией и ключ – золотая стрела.

– Но оно где-то в этом лесу, а вы знаете каждый его уголок, вы – и есть лес, – не отступал Хоук.

– Древняя магия скрывает это место даже от меня. Ни у кого не должно быть соблазна поймать оленя и испить из озера. Только Верховный Король фейри и лишь один раз в год может сделать это, и только стрела способна указать ему путь.

Мы с Хоуком переглянулись.

– Но, – вдруг продолжила Эфна после недолгого молчания, – если стрелу спустят с тетивы по всем правилам, я смогу почувствовать её свет, а Лес сумеет его усилить достаточно, чтобы вы сумели увидеть его путь. Но для этого одному из вас придётся стать частью Леса.

– Что это значит? – спросила я, белые глаза Эфны обратились ко мне, и по спине пробежали холодные, липкие мурашки.

– Я посажу в тело одного из вас свой росток. Он ненадолго сделает вас частью Леса, вы будете знать и видеть всё, что знает и видит Лес, но росток не выносит света и защитить его могут только тела фей, так что, как только взойдёт солнце, росток погибнет.

– И нет никакого подвоха? – Я недоверчиво прищурилась.

– Всё время, пока росток будет внутри, он будет причинять боль, – одними губами улыбнулась Эфна.

– Ладно, боль я потерплю, – пожала я плечами.

– Прекрасно.

– Постой, Хель. – Хоук покачал головой и требовательно посмотрел на Эфну. – Это же не всё?

Эфна улыбнулась шире, но в улыбке этой не было никаких чувств.

– Если посадить его в тело человека, то, скорее всего, утром человек умрёт вместе с ростком.

Я похолодела. Хоук кивнул.

– Значит, росток возьму я.

– Разве не разумнее пожертвовать человеком? – На одеревеневшем лице Эфны впервые промелькнула тень эмоций: фея удивилась. И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Когда Эдда пошла твоим путём, он омылся кровью. Ты не помнишь тех времён, а я своими глазами видела, как умирала та, что была рождена из лунного света. Как раскололось на части то, что тысячи лет было цело. И теперь ты… – Эфна замерла, взгляд её опустел, корни вокруг её тела сплелись туже, феи заволновались и зашептались.

– Она что-то видит, – сказал Хоук в ответ на мой вопросительный взгляд. – Возможно…

– Стрела пущена, – сказала Эфна, приходя в себя. – Я чую её свет. Решайте, кто понесёт росток.

– Я. – Хоук не сомневался.

Эфна спорить не стала, велела Хоуку подойти ближе и вскинула руку. Прикрыв глаза, она провела острым ногтем по своему предплечью, разрывая кожу. На пол закапала зеленовато-чёрная кровь, к которой тут же устремились жуки. Из раны проклюнулся тугой бутон, он взбух, будто тоже питался кровью, и распустился белым цветком. Эфна оборвала нежные лепестки, которые скрывали острый длинный шип, отломила его, пролив ещё крови, и попросила Хоука протянуть руку. Он подчинился.

Хоук вздрогнул, когда шип вошёл в запястье. Эфна надавила, направляя его вдоль руки, и шип исчез под кожей.

Сначала ничего не происходило, а потом Хоука затрясло. На лбу выступил пот, челюсти сжались. Он схватился за руку и оскалился, будто изо всех сил старался не закричать. Попятился, когда Тьма вдруг выглянула наружу, взметнулась крыльями, напугав фей, но тут же сгинула – Хоук сумел её удержать. Перегнулся пополам, судорожно хватая ртом воздух. Я метнулась к нему.

– Не подходи! – крикнул он, и я замерла как вкопанная.