Мы ворвались в круг танцующих людей, Хоук закружил меня и запрыгал в такт со всеми, будто всю жизнь только и делал, что учил ярмарочные танцы. Он двигался быстро, грациозно и очень изящно, настолько, что скоро все взгляды были прикованы только к нему. Люди останавливались, хлопали и улюлюкали, а Хоук всё не выпускал меня, кружил и кружился сам. Сперва я боялась: боялась внимания, боялась выронить книгу, боялась, что споткнусь, что с головы Хоука упадёт капюшон, скрывающий уши. Но заразительное веселье Хоука и всей площади скоро перекинулось и на меня, и вот уже я плясала вместе со всеми, совершенно не думая о посторонних вещах, следуя за нежными руками и янтарными глазами, которые, кажется, пленили меня насовсем.
Еды мы купить не успели. Танцевали и развлекались до заката и опомнились только, когда ярмарка начала сворачиваться. Брели по стремительно пустеющим улицам. Сумки наши были пусты, желудки полны, ноги гудели от приятной усталости, к груди я прижимала подаренную книгу, а Хоук рядом продолжал пританцовывать под звучавшую только в его голове мелодию.
На углу улицы я заметила старушку-цветочницу. Она медленно, дрожащей рукой пересчитывала монеты, то и дело сбиваясь, а в корзинке у её ног лежали полевые цветы. Среди красных маков и жёлтых лютиков я заметила веточку незабудок.
– Я сейчас. – Махнув Хоуку, я подбежала к старушке, торопливо обменяла монету на незабудки и под её добрый смех побежала обратно. – Вот, – я протянула Хоуку цветы. – Это мой ответный подарок.
Хоук остановился, с удивлением уставился на меня, а потом осторожно принял цветы и вдохнул их аромат. Я замялась, решаясь на то, что собиралась сказать.
– Я… на языке цветов, в общем… – С ножом я всегда обращалась лучше, чем со словами. – Это значит, что я буду помнить тебя всегда. Я буду помнить этот день всегда! Вот! – выпалила я, развернулась и быстро зашагала по улице, надеясь, что Хоук не заметил моих пылающих щёк.
Хоук догнал меня и как бы невзначай взял за руку. Он тоже был красный до самых кончиков ушей, почти сливаясь с рубинами в серьгах. Незабудку он бережно прижимал к груди.
– Спасибо, – сказал он. – Они очень красивые.
Я кивнула.
– Я их люблю, – и, не зная, что ещё сказать, добавила: – Жаль, что там осталась только одна веточка. Так далеко на севере они редко цветут, так что и это большая удача.
– У нас такие не растут, – Хоук внимательно разглядывал лепестки.
– Серьёзно? Зачем тогда я вообще иду в этот ужасный мир без незабудок?! – шутливо возмутилась я.
Хоук сжал мою руку и нежно улыбнулся.
– Но теперь у меня есть образец. – Он вставил веточку в брошь плаща. – И я смогу наколдовать для тебя хоть целое поле, если захочешь.
– Хочу, конечно! Целое поле! – Я восхищённо развела руками. – Не меньше!
Мы рассмеялись.
В ту ночь я долго не могла заснуть, сидела у костра, взбудораженная событиями дня. Историю про «Принцессу-людоеда» я читала до самого рассвета, пока Хоук спал, прижавшись к тёплому боку волка. Радости во мне цвело столько, что даже печальный конец книги не расстроил меня. Незабудка так и осталась приколота к плащу Хоука, а я уже грезила о том, как совсем скоро увижу целое море цветов, сотворённое им для меня.
Нас разбудили ночью. Три дня спустя.
Я схватилась за нож, готовая защищать Хоука и защищаться сама, но невидимая сила пригвоздила меня к земле. Хоук стоял рядом, заслоняя меня от какого-то мужчины, скрытого темнотой ночи. Это же делал и волк. Он прижимал уши и рычал, закрывая нас с Хоуком, но не нападал. Чуть поодаль стояли пять человеческих фигур. Сердце забилось от страха. Первая мысль – Гильдия меня нашла. Но она отступила, стоило мужчине выйти в свет от пламени. Острые уши, зелёная кожа.
– Принц, мы вас везде ищем, знаете ли, – сказал он. – Король не находит себе места.
– Не о чем переживать. Мы уже возвращаемся, – сказал Хоук и приказал волку отступить.
Зверь оглянулся на него с непониманием, но подчинился, вернулся к костру и лёг, но всё же не спускал взгляда с незваных гостей.
– Мы? – Мужчина приподнял брови и заглянул за спину Хоуку. – Вы про эту юную особу? Где вы отыскали…
– Не важно где. Важно, что она идёт со мной. Отпусти её немедленно, Дугал.
Невидимые путы исчезли, и я тут же вскочила, на всякий случай оставив нож наготове. Дугал смерил меня презрительным взглядом, и мне показалась, что если бы он мог вымыть с мылом невидимые путы, которые меня держали, то немедленно бы это сделал.
– Оставьте юную деву в Алтаруне, если не хотите, чтобы она закончила так же, как несчастный любовник вашей дорогой сестры.
Плечи Хоука напряглись, он придвинулся ближе ко мне и легко коснулся пальцами моей ладони, успокаивая.
– Уверяю, отцу не о чем беспокоиться. Этот человек…