Имя богини

Практически сразу после этого со стороны лагеря раздался жуткий скрип. Обернувшись, Каэ увидела, что приближаются влекомые множеством верблюдов осадные башни, собранные, очевидно, этой ночью, потому что накануне никаких башен они не видели. Неуклюжие сооружения, сколоченные из дерева и обитые железом, были выше стен ал-Ахкафа и с трудом передвигались по полю сражения, увязая колесами в песке. Страшная тяжесть делала их громоздкими и неповоротливыми, но все же у башен было неоспоримое преимущество – на вершине каждой находились лучники-саракои, известные на весь Бард своим искусством. Повинуясь приказу императора, они начали обстреливать защитников города, как только те оказались в пределах досягаемости их стрел.

Люди на стенах города стали падать один за другим с отчаянными криками.

* * *

Император еще раз взмахнул рукой, и с осадных coоружений полетели горящие стрелы. Они попадали в цель одна за другой, и вскоре в городе занялось несколько серьезных пожаров.

– Теперь им придется заняться своими делами слегка отвлечься от нас, – улыбнулся император.

Каэтана с любопытством оглядела его. Верхом на прекрасном гнедом скакуне, закованный в блестящие стальные доспехи, увенчанный золотым шлемом с белыми перьями, аита был очень и очень хорош собой. Его глаза возбужденно сверкали, он сиял улыбкой, демонстрируя великолепный ряд зубов, – юный император радовался битве, упивался ею. А чувство страха, казалось, было ему неведомо.

– Не понимаю, – обратился он к своим новым друзьям, – на что рассчитывает этот мятежник. Не нравится мне его уверенность. Что же он приготовил?

– Думаешь, владыка, что все-таки приготовил? – серьезно поинтересовался Ловалонга, и сразу стало ясно: говорят два солдата, два военачальника, а не просто демонстрируется вежливое любопытство.

– А ты как думаешь?

– Я не знаю всех деталей, аита. Но думаю, что, если Дахак Даварасп не полный безумец, он утаивает какой-то козырь, который пустит в ход только в самом крайнем случае. Значит, в момент, который покажется нам выигрышным, переломным, когда победа будет близка, нужно быть готовыми к любым неожиданностям.

– Дельный совет, – обрадовался Зу-Л-Карнайн. – Я и сам так считаю.

Некоторое время обе стороны обстреливали друг друга из баллист, катапульт и луков. Копейщики враждующих сторон не без успеха демонстрировали свое искусство. Император не хотел начинать атаку, чтобы не губить множество людей, но понимал, что нет смысла долго стоять у стен города в ожидании изменения ситуации. В этом положении обе враждующие стороны могли находиться еще много дней.

– Я не могу стоять у стен города очень долго, – промолвил аита, обращаясь к Каэтане. – Здесь пустыня, а у нас нет воды. В городе же много источников. Мы сойдем с ума от жары, наши животные взбесятся. Нам нужно действовать быстро и решительно.

Наконец отборные отряды пехотинцев, шедшие за императором от самой Фарры, пошли в атаку. Они несли Длинные осадные лестницы и тараны. Защитники города высыпали на стены, швыряя на головы осаждающих камни, горящие угли, забрасывая их копьями и метательными ножами. Несколько раз волна тхаухудов накатывалась на стены и уходила обратно, оставляя во рву вязанки колючих кустарников, собранных в пустыне. Отряды землекопов шустро работали под прикрытием щитоносцев и лучников, засыпая ров в тех местах, где сражение было потише. Пехотинцы отвлекали на себя внимание защитников, а тагары приставляли лестницы на тех участках стены, откуда жители ал-Ахкафа уходили в самые горячие точки обороны.

Так могло продолжаться довольно долго, пока аита наконец не разглядел, что защитники на стенах опять перестраиваются. Он моментально велел трубить построение коннице.

– Зачем? – удивилась Каэ.

– Думаю, они поняли, что еще немного – и мы полезем на стены. Сейчас на месте Давараспа я бы сделал вылазку с самыми свежими силами и продемонстрировал припрятанный сюрприз.

Армия императора быстро и слаженно перегруппировала боевые порядки и приготовилась к битве.

А потом зазвучали протяжным стоном трубы, городские ворота распахнулись и оттуда с гиканьем хлынула конница.

Впереди всех, сопровождаемый двумя знаменосцами, летел неистовый всадник в зеленом плаще – князь Да-хак Даварасп.

Это было воистину страшное сражение. Словно одержимые демонами пустыни, княжеские войска сражались так, как люди сражаться не могут. Смертоносной косой прошлись они по рядам тагарской конницы и смяли левое крыло войск Зу-Л-Карнайна в одном неистовом порыве. Их было слишком мало, чтобы взять тагаров и саракоев в клещи, но они вырубали их, словно молодой лес. И хотя тагары не побежали, но дрогнули и отступили, нарушая боевые порядки.

Затем, в мгновение ока перестроившись, узким и мощным клином воины ал-Ахкафа врубились на полном скаку в ряды тхаухудов. И облетевшими листьями падали с седел могучие рыцари – краса и гордость армии Зу-Л-Карнайна.

Аита сидел, побледнев от ярости, и в напряжении кусал себе губы до крови. Он уже несколько раз порывался вмешаться в ход этого дикого и непредсказуемого