Иметь или быть?

Без «географической карты» нашего природного и социального ландшафта, без структурированной и согласованной картины мира и того места, которое в нем занимает человек, любой из нас просто бы заблудился и был бы не в состоянии целенаправленно действовать, ибо не смог бы ориентироваться и не находил бы отправной точки для систематизации огромного количества впечатлений. Именно в контексте общей картины мира, мы постигаем его смысл, контактируем друг с другом, утверждаемся во взглядах. Даже если наша картина мира ошибочна, она выполняет свою психологическую функцию. Причем мировоззрение никогда не бывает совершенно ошибочным или совершенно верным, достаточно уже того, что оно помогает человеку приблизительно верно толковать явления и жить. Наше мировоззрение соответствует истине ровно настолько, насколько наша практика обходится без противоречий и ошибок.

Повторю самое главное: нет ни одной культуры, которая могла бы обойтись без этих ориентиров. И то же самое относится к каждому индивиду. Многие люди отрицают, что у них есть мировоззрение, и воображают, что они реагируют на различные явления жизни случайно, опираясь на собственное мнение. Однако очень легко доказать, что любой человек считает свои взгляды само собой разумеющимися, ибо они представляются ему единственно разумными: ему и в голову не приходит, что все его идеи и представления не выходят за рамки общепринятого мировоззрения. И если такой человек столкнется с принципиально иной жизненной позицией, то он любого ее сторонника назовет «безумцем», «иррационалистом» или «наивным», ибо считает логику своих рассуждений бесспорной.

Глубочайшую потребность в ориентирах мы наблюдаем, прежде всего, в детях. В определенном возрасте дети стремятся на основе минимальных данных, которыми они располагают, создать свою систему координат.

Однако мировоззрение является необходимым, но не достаточным ориентиром поведения; нужна еще цель, к которой человек стремится. У животных нет проблемы целеполагания. И цели, и мировоззрение им заменяют инстинкты. Поскольку у нас отсутствует инстинктивная детерминация поведения и мы имеем такой мозг, который дает нам способность представить себе несколько возможных направлений движения, нам нужен объект, которому мы можем посвятить себя без остатка. Мы выбираем объект приложения всех наших устремлений так, что он одновременно становится основой наших подлинных (а не официальных) ценностных ориентаций. Нам нужен этот объект обожания, почитания, поклонения, чтобы направить свою энергию в то самое русло, которое наполнит нашу жизнь смыслом и поможет преодолеть сомнения и неуверенность изолированного индивида. Социально-экономический строй, структура личности и религиозная система неразрывно связаны между собой. Если религиозная система не соответствует преобладающему социальному типу или если она противоречит общественной практике, то это не что иное, как идеология. За ней скрывается религиозное чувство (даже если это совсем никем не осознается), ибо по-настоящему действенная «религиозная» система, которая соответствует структуре личности, может оказаться взрывной силой, направленной против социально-экономического строя. И как в социальной типологии всегда встречаются индивиды, отличающиеся от преобладающего типа личности, так же бывают исключения и среди религиозных характеров. Такие исключительные личности становятся лидерами религиозных войн или основателями новых религий.

«Религиозное» чувство составляет ядро всех «больших религий». Однако в истории человечества наблюдается тенденция к постепенному расхождению между собственно «религиозным чувством» и «большой религией». Все меньшую роль начинают играть собственные ценностные ориентации и осознание своей позиции: один может быть религиозным и сам этого не понимать, а другой с таким же успехом может быть лишен всякого религиозного чувства и при этом считать себя Богом.

У нас нет специального слова для выражения «религиозного переживания», то есть эмоциональной компоненты религии. Поэтому я употребляю слово «религиозный» в кавычках, когда веду речь об эмоциональной субъективной ориентации, независимо от той концептуальной формы, внутри которой «религиозность» человека проявляется[36].

Действительно ли запад исповедует христианство?

По общепринятому мнению и в соответствии с историческими книгами, Европа приняла христианство в два этапа: сначала Римская империя при Константине приняла новую веру, а затем в VIII веке произошло обращение в христианство язычников Северной Европы при Бонифации, которого называют «апостолом германцев». А в действительности? Стала ли Европа воистину христианской?