Иметь или быть?

Должен предупредить, что на пути определения этой категории нас ожидают значительные трудности. Во-первых, мы, в принципе, почти все имеем больше представления о модусе обладания, нежели о модусе бытия, ибо в нашей культуре обладательный тип поведения встречается гораздо чаще. Но трудности с дефиницией модуса бытия обусловлены еще одной более важной причиной: эта причина в самой природе различия между обоими способами существования.

Понятие «иметь» относится к вещам, а вещи конкретны и поддаются описанию. Понятие «быть» относится к переживаниям, а их в принципе невозможно описать.

Легко описать, например, то, что называют словом «persona»: это маска, которую носит каждый из нас. И это понятно, ведь persona – это социальная роль, отпечаток, штамповка, фактически то же самое, что вещь. Но человек, живой человек – это не плоский образ, не фотография, не портрет, его нельзя описать как вещь. По сути дела, живое существо вообще не поддается описанию. Можно многое рассказать обо мне: о моем характере, о моей жизненной позиции. Эти замечания могут помочь разобраться в психической структуре моей личности и других людей. Но в каждом случае мое целостное «я», моя индивидуальность во всех ее проявлениях, моя самость так же единичны, как и мои отпечатки пальцев. Никого нельзя охватить полностью, даже приблизиться к этой полноте, ибо нет двух людей, которые были бы совершенно идентичны[23]. Только в процессе живой двусторонней связи я и другой человек преодолеваем пропасть разобщенности, лишь пока мы оба в паре исполняем танец жизни. И все же полной идентификации мы не достигаем никогда.

Даже отдельный фрагмент поведения не поддается исчерпывающему описанию. Мы можем исписать сотни страниц по поводу улыбки Моны Лизы и при этом не сумеем выразить в словах эту улыбку. И не потому, что она так «загадочна». Улыбка любого человека представляет загадку (если только речь идет не о заученной, стереотипной улыбке с рекламного плаката). Никто не может описать человеческий взгляд, выражающий интерес, восторг, жизнелюбие, ненависть или нарциссизм. А как описать богатство мимики, жестов, походки, интонаций – у каждого человека они многообразны и неповторимы.

Активное бытие

Важнейшей предпосылкой для возникновения у человека ориентации на «бытие» (модуса бытия) является свобода и независимость, а также наличие критического разума. Главным признаком такого состояния духа является активность не в смысле деятельности, а в смысле внутренней готовности к продуктивному использованию человеческих потенций.

«Быть» означает давать выражение всем задаткам, талантам и дарованиям, которыми (в большей или меньшей степени) наделен каждый из нас. Это значит преодолевать узкие рамки своего собственного «я», развивать и обновлять себя и при этом проявлять интерес и любовь к другим, желание не брать, а давать. Ни одно из перечисленных состояний души фактически не поддается адекватному словесному выражению. Слова – это сосуды, которые мы наполняем переживаниями, но эти переживания не умещаются в сосудах, а выплескиваются через край. Слова лишь дают намек на переживание, но не совпадают с ним.

В тот миг, когда мне удается полностью оформить в мысли и слова то, что я испытываю, само переживание улетучивается: ослабевает, блекнет и превращается в чистую мысль без эмоций. Следовательно, состояние «подлинного бытия» не поддается описанию, и приобщиться к нему можно лишь на уровне совместных переживаний. В модусе обладания господствует мертвое слово, в модусе подлинного бытия – живой опыт, для которого нет ни слов, ни выражений. (Само собой понятно, что живое продуктивное мышление также относится к модусу подлинного бытия.)

Лучше всего, вероятно, модус бытия может быть описан символически, как это подсказал мне Макс Хунзигер. Синий стакан кажется синим, когда через него проходит свет, потому что он поглощает все другие цвета и, таким образом, не пропускает их. Значит, мы называем стакан «синим» именно потому, что он не задерживает синие волны, то есть не по признаку того, что он сохраняет, а по признаку того, что он сквозь себя пропускает.

Мы можем приблизиться к модусу подлинного бытия лишь в той мере, в какой мы расстанемся с модусом обладания (то есть перестанем искать в собственности надежность и удовлетворение, перестанем держаться за свое «я» и свое имущество). Чтобы «быть», надо отказаться от эгоцентризма и себялюбия, то есть освободить свою душу от «богатства» и «суеты» (как это называют многие мистики).