Имам Шамиль

Узнав о движении противника, Бук-Мухаммед укрепил подступы к аулу Шелахи. Объединенные отряды трех гарнизонов обошли все завалы и преграды, устроенные на дороге к селению, и атаковали аул, с возвышенной стороны без особых потерь они прорвали оборону и вошли в Шелахи. После короткого уличного боя местное ополчение разбежалось. Бук-Мухаммед с небольшим количеством мюридов заперся в трех прилегающих друг к другу домах. Солдаты с воинами туземной милиции, окружив дома, стали выбивать окна, двери, проламывать плоские крыши саклей. Мюриды не сдавались. Они разили каждого, кто осмеливался заглянуть в пробоину или отверстие. Только с наступлением темноты русские отошли, выставив караулы вокруг селения. Осажденные решились на вылазку. Бук-Мухаммед вышел первым. Раздались два выстрела. Бук-Мухаммед упал. Выскочившие вслед за наибом мюриды бросились на часовых. Несколько человек подбежало к раненому Бук-Мухаммеду. Положив наиба на бурку, они хотели унести его, но им перерезали дорогу солдаты. Опустив раненого на землю, оголив клинки, горцы бросились на солдат, но на помощь им кинулась милиция. Несколько мюридов были подняты на штыки. Лишь немногим удалось скрыться у жителей селения.

В ту же ночь Бук-Мухаммеда вместе с другими двумя ранеными мюридами на арбе отправили в Дербент. Русские врачи в Дербенте принимали все возможные меры к спасению шамилевского наиба, но раны оказались тяжелыми — Бук-Мухаммед на третий день скончался.

В Ведено в доме имама справляли свадьбу. Сын Шамиля Гази-Магомед — молодой наиб Караты — женился на дочери Даниель-бека — красавице Каримат. В день, когда новобрачные выехали в Карату, до Шамиля дошел слух о событиях в Хайдако-Табасаране и смерти Бук-Мухаммеда в Дербенте.

Имам в беседе с устадом и Даниель-беком сказал:

— Поистине мы уподобились козлам, которые, увидев болотную зелень севера, увлекают отару вниз, оставляя альпийские луга южных высот свиньям.

— Ты прав, имам. До сих пор мы почти не касались правого фланга лезгинской кордонной линии и горных магалов джаро Белоканского округа, от которых до бывших владений моих предков рукой подать, — согласился Даниель-бек.

— Жаждешь увидеть родимый край? Ну что ж, теперь у тебя есть надежный помощник, связанный узами родства, — наиб Караты. Бери его с отрядом, присоединяй к своим силам — и следуйте в сторону Ахтов, — предложил Шамиль.

Бывшему царскому генералу Даниель-беку не чужды были нравы высшего света. Не хотелось ему разлучать молодых в период медового месяца, потому он сказал Шамилю:

— Может быть, в этом походе обойдемся без Гази-Магомеда?

Шамиль с улыбкой ответил:

— Не думаешь ли, Даниель, теперь, когда мой сын стал зятем твоим, оберегать его от тягот походной жизни и бранных дел? Не забывай, что Гази-Магомед прежде всего воин — такой же, как и все остальные. Сладость меда ощущается острее, если его кушать не досыта.

Даниель-бек ничего не ответил.

Через неделю наибы Харахи и Караты с объединенными отрядами двинулись к югу Дагестана. Ахты — большой лезгинский аул. Стоит он на правом берегу Самура, у места впадения в реку притока Ахты-Чай. В трех верстах от селения в 1839 году было заложено укрепление Ахтынское. Гарнизон состоял из пятисот нижних чинов, восемнадцати офицеров с семьями и прочим людом.

Даниель-бек с Гази-Магомедом, четырьмя пушками и другим снаряжением подошли и осадили крепость. К ним присоединились жители Ахтов. Во время штурмов повстанцы бросались первыми, и чем больше росло число убитых из местных жителей, тем ожесточеннее были их атаки.

В защите крепости принимали участие жены и дети. Около двух недель длилась осада и повторялись приступ за приступом. Даниель-беку стало казаться невозможным сломить упорство осажденных, несмотря на то что в крепости было много раненых, начиная с начальника гарнизона полковника Рота. К несчастью осажденных, удачным выстрелом из мортиры был взорван пороховой погреб. Раздался страшный грохот, потрясший окрестные горы. Огромные камни, куски глины, человеческие тела в густых клубах дыма и пыли взлетали в воздух. Когда все это рассеялось, мюриды увидели широкую брешь в одной из крепостных стен. Но мюриды Даниель-бека и Гази-Магомеда, испуганные и оглушенные гулом, не решились броситься в открытый проход. Лишь один андиец осмелился подойти к пролому, но был тут же сражен. Осажденные, воспользовавшись замешательством противника, не растерялись и тут же загородили пролом.

В это время к лагерю Даниель-бека подошел Шамиль со своим отрядом. Со стороны крепости вновь грянули орудия. Шамиль приказал сделать подкоп под другую стену, подложить порох и поджечь. Вновь раздался грохот обрушенной крепостной стены. Мюриды валом хлынули к расколовшейся стене. Часть осажденных, в основном женщины, дети и раненые, укрылись в домах, офицеры и солдаты бросились навстречу мюридам со штыками и клинками. Гибель защитников крепости казалась неизбежной. Солдаты, отступая к домам, бились с отчаянием, не желая дешево отдавать жизнь врагу. И вдруг, заглушая шум кровавой схватки, чей-то громкий голос донес до слуха сражающихся слова: