Иллюзион для скептика

Трошкин не собирался предавать происшествие огласке. Он не знал, что именно с ним случилось, но подозревал худое. И вмешивать сюда полицию не следует.

– Надо бы приложить лед к месту ушиба, – посоветовал Илья. – И прилечь. Встать сможешь?

– Попробую…

Первая попытка подняться со стула пострадавшему не удалась. Пол ушел из-под ног, все вокруг поплыло, завертелось, и он рухнул бы, как подкошенный, не поддержи его молодой человек. Лицо визитера казалось Трошкину смутно знакомым.

Илья помог ему добраться до дивана и принять горизонтальное положение.

– Положи подушку под голову, – попросил продюсер. – О, черт!.. И лед принеси…

Тот выполнил просьбу и примостил к его затылку пластиковый пакет с кусочками льда для коктейлей.

– Ну как? Лучше?

– Пока не понял… Где я тебя видел? – отдышавшись, поинтересовался Трошкин. – Имеешь отношение к кино?

– Я пишу сценарии для сериалов.

– А, точно!

Продюсер догадывался, что этот человек появился тут неспроста. Пожалуй, станет втюхивать ему свой паршивенький сценарий… Или, что еще хуже, клянчить денег и навязывать какой-нибудь провальный проект. Иначе зачем он пришел?

– Мы ведь не договаривались о встрече?

– Нет, – покачал головой Илья. – Это судьба. Рок! За нас все решили там…

Он поднял указательный палец к потолку, с которого свисала совершенно неподходящая к обстановке комнаты люстра. Трошкин, как завороженный, поднял глаза вверх и содрогнулся.

– Что это значит? Где – «там»?

– В преисподней! – неожиданно выпалил гость. – А ты подумал, на небесах? Увы, дружище, жизнь все больше походит на пекло! Подгорает со всех сторон… а мы продолжаем делать вид, что не замечаем этого. Неужто, ты не чувствуешь страха? Он разрастается там, в глубине, захватывает нас, словно невидимый, но коварный враг…

– Замолчи, – процедил Трошкин, морщась от боли. – Чего ты хочешь?

– Правды.

– Какой еще правды тебе надобно?

– Куда подевалась Маша, к примеру? – как бы между прочим, осведомился Илья. – Твоя сожительница, любовница, гражданская жена, подруга… В каком статусе она делила с тобой эти хоромы?

– Не твое дело.

– Ошибаешься, – ухмыльнулся гость, нависая над распростертым на диване тучным телом хозяина. – Я имею право интересоваться своей бывшей супругой.

Трошкин дернулся, застонал и недоверчиво уставился на него.

– Ты серьезно?

– Моя фамилия Самбуров, – представился Илья. – Слыхал обо мне?

– Маша жаловалась на тебя…

– Не сомневаюсь, что она дала мне самую лестную характеристику!

– Ты пришел выяснять отношения? – презрительно скривился продюсер. – Поздно, приятель! Пташка упорхнула. Покинула любовное гнездышко, не оставив даже записки. И прихватила с собой кое-что ценное. Она обыкновенная воровка! Я мог бы потребовать у тебя компенсации, но…

– Маша мертва, – оборвал его Илья. – Убита. Это твоих рук дело?

У Трошкина отвисла челюсть, полная вставных керамических зубов, он еще больше посерел и издал нечленораздельное восклицание.

– У тебя проблемы со слухом? Повторить?

– Ч-что ты н-несешь…

– У тебя был мотив прикончить воровку, – заявил Илья. – Полиция ищет убийцу. Ты готов дать показания? Может, у тебя есть алиби?

– Т-твою мать… Она сбежала! К-клянусь!.. Скрылась в не… неизвестном направлении! Я… понятия не имею, куда съехала эта… – у Трошкина чуть не слетело с языка матерное слово, но он вовремя спохватился и заменил его на более приличное, – эта д-дрянь…

– И ты решил наказать ее? Понимаю. Расскажи, как ты осуществил справедливое возмездие. Не стесняйся.

– Ты… с-сбрендил?!

Клин клином вышибают. Вопреки логике новый стресс подействовал на пострадавшего благотворно. Сознание его внезапно прояснилось, и он вспомнил, с кем пил и кто его связал…

* * *

Тем временем Аня, напрасно просидев у двери в кабинет продюсера несколько часов, отчаялась и бесцельно бродила по заснеженным улочкам с домами, построенными в позапрошлом веке. Эти здания раньше вызывали у нее лирический настрой, а сейчас наводили тоску. Люди, которые жили в удобных особняках в центре города, теперь покоятся на кладбище. Бывшие дворянские и купеческие гнезда нынче занимают госучреждения, и арендуют предприниматели. Это скучно и не будит в душе никаких чувств.

Должно быть, Аня заразилась тоской от Ирины… или подхватила депрессию еще в Верданске, где произошла трагедия на болотах. Вероятно, оттуда она привезла это беспросветное уныние. С тех пор ей только раз блеснул лучик надежды… но и тот потух.

«С ролью я, похоже, пролетаю, – вздыхала девушка, шагая мимо белых от инея деревьев. – С Ильей у меня тоже ничего не клеится. Ему нравится другая! Что с мной не так?»

Она шла наугад и опомнилась в каком-то тесном дворике, куда выходили ободранные задние фасады домов с неказистыми дверями. Снег здесь не успели расчистить, он лежал нетронутым ковром, и Аня провалилась по щиколотки.

Одна из дверей черного хода рядом с ней со скрипом отворилась, и во двор вышел невысокий сутулый мужчина в черной каракулевой шапке и таком же полушубке.

– Привет, – сказал он, глядя на Аню маленькими глубоко посаженными глазками. – Ты-то мне и нужна. Я знал, что встречу тебя здесь.