Иллюзия смерти

– Я узнал про остальных, – говорит он. – В капсулах как мор прошел. Мне очень жаль.

– Мне хотелось бы увидеть тела.

– Вы же знаете, что это невозможно. Любой Инжениум, погибший во время выполнения задания УВ, является собственностью УВ. Это…

– …указано в контракте, я знаю. Зачем вам оставлять их у себя? Что вы делаете со всеми этими трупами?

– Ну… Я же просто мелкий служащий, вы должны понимать. Приступим к checklist? После шести месяцев в капсуле хороший контроль не помешает…

Вопросы о том, как работает УВ, мучают меня больше обычного. Кому оно, в конце-то концов, принадлежит, это Управление? Кому подчиняются его служащие? Мессин открывает дверь своим беджем. Я молча следую за ним, и тут мне на ум приходит еще один вопрос: а где окна, выходящие наружу? Когда смотришь с другой стороны, здание усеяно окнами, а во всех помещениях, через которые мы проходим, нет ни одного окна. Наконец мы оказываемся в том же кабинете, где я проходил checklist полгода назад. Тот же врач ждет меня. Меня снова пропускают через все тесты и упражнения. И снова воздух вырывается из турбин, а у меня возникает ощущение, что я глубоко под землей.

Мессин стоит в углу кабинета. Я неожиданно бросаю на него взгляд и читаю что-то странное на его лице. В следующее мгновение он снова улыбается. Но улыбка явно какая-то приклеенная.

– Все отлично, – замечает врач. – Вы в полной форме. При отправлении вы официально заявили, что это ваше последнее задание. Вы не передумали?

– Ноги моей больше здесь не будет. С этим покончено.

– Любой уход является…

– …окончательным, я знаю. Я уже подписал все бумаги, когда прибыл.

Врач подходит к компьютеру, выводит на экран мой профиль, кликает по файлу, который высвечивает подтверждение окончательного исключения из реестра. Протягивает мне терминал, считывающий отпечатки пальцев. Я прикладываю правый указательный. Программа сообщает, что я удален из реестра. В глубине души я испытываю огромное облегчение. Врач направляет меня к аппарату санитарной обработки:

– Как обычно, вам придется пройти процедуру очистки от микрофлоры, которая могла размножиться в вашем организме за время длительного пребывания в замкнутом пространстве. Не слишком приятно, ощущение удушья, но…

– Привычное дело.

Я устраиваюсь в капсуле. Стеклянные створки смыкаются, электроды приближаются к моим вискам, оба медика суетятся надо мной, проводя последнюю наладку. Когда капсулу окончательно герметизируют, надо лбом слышится легкое шипение и вокруг меня распространяется приятный запах мяты.

В этот момент мои глаза останавливаются на чем-то, грубо нацарапанном в левом углу, прямо на пластике капсулы. Я прищуриваюсь, чувствуя, что впадаю в беспамятство. Очень похоже, что кому-то удалось сделать надпись – то ли чем-то острым, то ли просто ногтями.

Сциллы не существует.

Слова отдаются во мне эхом, подобно ударной волне. Все мои чувства мгновенно бьют тревогу. Что это значит? Где-то в глубине всплывает смутное воспоминание: я вижу, как сам что-то царапаю на пластике. Это же я написал! Я пытаюсь выбраться отсюда, но не могу шевельнуть и пальцем, мои мышцы не реагируют. Я должен что-то сделать, прежде чем потеряю сознание, я должен вспомнить смысл этих слов.

Но я чувствую, что ухожу, и слышу едва различимый шепот, который срывается с моих немеющих губ.

Это не реальность…

Это не ре…

Это…

* * *

Когда Джон Доу заснул, врач глянул на часы и со вздохом снял халат. На его лице отражалась непреходящая усталость.

– Я свою смену отработал. Предоставляю вам закончить дело. Разумеется, подключать датчики и вводить пищевые зонды не нужно. К завтрашнему дню капсула должна быть свободна.

Мессин посмотрел на неподвижное тело.

– Он выкладывался целых тридцать лет… Не грех было бы дать ему хоть немного времени на Острове. Пусть бы провел несколько приятных деньков.

– Выкладывался тридцать лет? Его жизнь была куда лучше нашей. Он хотя бы имел возможность видеть солнечный свет по шесть месяцев в году, пусть даже это было всего лишь программой в его голове. Я всегда завидовал людям, спящим в капсулах. Ведь в самом начале им стирают память, потом помещают туда, и они забывают все то дерьмо, в котором мы варимся…

– Никто вам не мешает предложить свою кандидатуру. Стать Инжениумом и оказаться в сознании какого-нибудь писателя, который сотворит из вас все, что ему заблагорассудится. У нас, может, и не прекрасная жизнь, но мы, по крайней мере, свободны.

– Ну, если вы это называете свободой…

Врач закрыл компьютер и бросил последний взгляд на Мессина:

– Отключите машину и отправьте его в сжигатель.

Мессин остался наедине с Джоном. Спящий перед ним мужчина наверняка сейчас возвращается к жене на Остров. Он мог бы счастливо прожить в этой капсуле до конца своих дней, наслаждаясь заслуженным отдыхом. Серый телефон в его гостиной больше никогда бы не зазвонил. Виртуальной программе больше не пришлось бы внушать ему, что после звонка он отправляется в Управление, подписывает контракты, сидит в очереди. Все это существовало только в его голове.