Иллюзии

Стефани неожиданно пришло в голову, что пока Джек будет ждать подкрепления да пока он доедет до Клермонта, она может просто снять телефонную трубку и все рассказать Джиллиан и Чейзу, чтобы они успели исчезнуть до приезда полиции.

Конечно же, она так не поступит, и Джек прекрасно это знает. Джек доверяет ей и ее любви.

— Джек, следовало ли тебе рассказывать мне об этом?

— Может, и нет. Но мне это было необходимо, Стефани. — Он улыбнулся ей одной из своих самых очаровательных улыбок. — Это помогло тебе почувствовать себя моей женой?

— Да.

— Тебе нравится это чувство?

— Да. — В голосе Стефани слышалась надежда.

Улыбка Джека стала еще шире, когда он взял ее лицо в ладони.

— Я понимаю, что Джиллиан будет нуждаться в тебе сейчас, как никогда прежде, и я хочу, чтобы ты была с ней рядом. Но, Стефани Саманта Уиндзор, когда Джиллиан снова станет сильной и когда ты почувствуешь, что время пришло, согласишься ли ты тогда стать моей женой? Ты выйдешь за меня замуж?

В Стефани трепетало все: ее сердце, ее мысли и душа. Но теперь она не заикалась и впредь никогда не будет заикаться.

— О, Джек, да. Я выйду за тебя замуж.

Глава 28

— Привет!

— Привет! — ответил Чейз. — Я готовлю для тебя завтрак. Я собирался отнести его наверх.

Завтрак в постели для его любимой. Только этот чудесный план и мысли о ласковой и терпеливой Энни заставили Чейза встать с постели на час раньше.

Сейчас Джиллиан была на кухне рядом с ним. Их волосы были еще влажными после душа, и они, не сговариваясь, надели символы их любви. На Джиллиан были жемчужные серьги с маленькими радугами, а на Чейзе — голубая рубашка под цвет счастья, сиявшего в его глазах; но эти символы и обещания были ничто по сравнению с обещаниями, отражавшимися в их глазах.

Чейз направился к Джиллиан и, когда он подошел к ней близко, она протянула руку и погладила его по щеке. Его сильные руки обвились вокруг ее талии, притянув к себе, и она, встав на цыпочки и поцеловав его, прошептала:

— Доброе утро.

— Доброе утро. Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно.

— Я тоже. — Он взял в ладони ее лицо. — Я тоже, Джиллиан.

Энни требовала своей доли ласки, и Джиллиан, наклонившись, погладила собаку по золотистой шерсти.

— Какой сегодня чудесный день! — протянула Джиллиан. — Как мы его проведем?

— Энни уже выдвинула предложение провести этот солнечный день в розовом саду, — улыбнулся Чейз, хорошо понимая, что после этой страшной аварии им необходимо как следует отдохнуть.

— Звучит заманчиво, — проговорила Джиллиан, продолжая гладить собаку. — Ты споешь нам?

— Обязательно.

И в это время прозвучал дверной звонок, мелодичный перезвон колокольчиков, вызвавший веселую улыбку на лице Джиллиан.

— Скорее всего это обеспокоенные родственники.

Сирота, который всегда тосковал по семье, сейчас имел ее. Он собирался провести остаток жизни, убеждая Джиллиан в своей любви и значимости семьи — ее родителей и кузена — для него… для них.

— Как приятно иметь обеспокоенных родственников, — проговорил Чейз, ощущая прилив родственных чувств.

Улыбка Джиллиан потускнела.

— Но это могут быть и репортеры.

Направляясь к входной двери, они по дороге заглянули в гостиную, чтобы увидеть посетителей на экране камеры слежения. Ранним гостем оказался не родственник и не репортер, а друг — Джек.

Джек и четверо полицейских. Открыв дверь, Джиллиан увидела, что рядом с машиной Джека стоят две патрульные машины с полицейскими.

— У меня для вас новости, — спокойно произнес Джек, но серьезность его тона говорила о том, что новости плохие. — Очень плохие.

— Входи.

Четверо полицейских остались на улице, а Джиллиан, Чейз и Джек расположились в гостиной. Джиллиан и Чейз сели рядом на кушетке, Энни легла у их ног, а Джек устроился в кресле напротив.

— Новости касаются душителя гитарной струной, — начал Джек, наблюдая за умными серыми глазами. — Но сначала я расскажу вам о деталях предварительного расследования, которые пока известны только полиции.

— Прекрасно, — кивнул Чейз, удивленный словами Джека, но еще больше он удивился, когда изящная ручка легла на его руку, сжав пальцы. Послав Джиллиан ободряющую улыбку, он силой любви постарался победить свой возрастающий страх: «Мы любим друг друга, и с нами ничего не случится».

Но успокоение растаяло как туман, сменившись грозным предупреждением: «С нами может случиться что угодно. Правда может нам навредить».

«Правда может нам навредить, — подтвердило сердце Чейза, — но ничто не уничтожит нашей любви. Ничто».

Но Чейзу Карлтону предстояло узнать, как сильно может ошибаться его сердце.

— Как вам известно, — говорил в это время Джек, — все жертвы были задушены гитарными струнами. Подобно многим серийным убийцам, душитель брал с каждой жертвы сувенир и оставлял что-то взамен. То, что он брал, было левой серьгой, а вместо нее он оставлял другую.

Пальцы, сжимавшие руку Чейза, стали ледяными.

«Джиллиан?» — позвал ее Чейз. Но так как она не могла или не хотела ему ответить, он обратился к Джеку:

— К чему ты клонишь, Джек? Что происходит?

Джек понял, что Чейз ничего не знает. Он не помнит того монстра, каким был раньше.