Иллюзии

— Да, — ответил Джек, испытывая новый прилив раздражения от ее неторопливой, лишенной эмоций речи. Он позволил себе выпустить это чувство наружу, правда, прикрыв его небрежной, но весьма сексуальной улыбкой, когда дал ей понять, что он тоже знаменитость в этом городе звезд: Я подумал, что вы будете разочарованы, если я не поговорю с вами лично.

Джек ожидал, что его язвительное замечание, произнесенное столь любезно, обезоружит или хотя бы рассердит ее. Но Стефани не рассердилась. Ее ярко-голубые глаза вспыхнули, замерцали, а на красивых губах появилась очаровательная улыбка, и этим она обезоружила Джека.

Пока Джек ждал, когда же за ее очаровательной улыбкой и просветленным взглядом последует любезный ответ, он почувствовал в себе сильное желание сверкнуть остроумием, поиграть словами, устроить эдакое словесное па-де-де. Но она, словно почувствовав его желание, внезапно сникла, мерцание в глазах исчезло, в них вернулась привычная ранимость, и Джек внезапно сконфузился и покраснел. Неужели эта ранимость в ее глазах была подлинной?

Выпустив ее из-под своего пристального и, возможно, причиняющего ей беспокойство взгляда, Джек стал разглядывать ее великолепное черно-белое льняное платье, такое же элегантное и официальное, как и его собственный костюм.

— Я пришел в неудобное для вас время? — спросил он, снова посмотрев ей в глаза. — Вы собирались уходить?

— Я должна уйти через полчаса, — ответила она, тщательно подбирая слова. — Но до этого я с удовольствием с вами поговорю.

— Хорошо. — Джек улыбнулся нежной, лишенной насмешки улыбкой, удивляясь своему необъяснимому, но сильному желанию ее подбодрить. — Спасибо.

— Пожалуйста, — ответила Стефани.

Повернувшись, она повела его в гостиную, роскошную комнату, выдержанную в теплых персиково-кремовых тонах, из которой открывался потрясающий вид на запад — на Санта-Монику и простиравшийся вдали океан.

Джек подождал, когда она сядет, затем сел сам и достал из кармана пиджака маленькую записную книжку. В ней содержались аккуратные записи показаний Стефани, данные ею офицеру полиции днем в четверг, через одиннадцать часов после обнаружения мертвого тела Дженин Роли, последней жертвы душителя гитарной струной, и через сорок часов после того, как она была задушена. Это убийство произошло во вторник вечером. А в четверг Стефани позвонила в полицейский участок и сообщила, что она обедала с Дженин во вторник, незадолго до того, как ее убили. Ее звонок принял один из помощников Джека, поскольку сам он в это время отсутствовал, занимаясь расследованием исчезновения Виктора Чейза Кинкейда.

— Давайте посмотрим, — начал Джек, заглядывая в свои записи, хотя и знал их наизусть. — Вы и мисс Роли обедали вместе в Чарт-Хаусе в Малибу. — Оторвавшись от своих записей, он заглянул в ее испуганные глаза. — Почему?

— Почему? — удивленно переспросила Стефани.

Переспрашивать было у нее еще одним приемом, чтобы оттянуть время и подобрать нужные слова. Ответ на вопрос Джека пришел быстро, продуманно и романтично: из-за океана, чаек, паривших высоко над водой и радостными криками приветствующих свободу, из-за мощного шума прибоя и серебристого света луны, отражавшегося в черной воде океана. Но всю эту романтику Стефани выразила в кратком и смиренном ответе:

— Из-за вида на океан.

Джек улыбнулся. Он любил Чарт-Хаус по той же самой причине. Тогда он уточнил свой вопрос:

— Я спрашиваю, почему вы двое вместе обедали в тот вечер? Вы были близкими подругами?

— Близкими подругами? — снова переспросила Стефани. Подумав, она ответила: — Нет. Мы скорее были коллегами, чем подругами.

— Почему вы вместе обедали во вторник?

— Это имеет значение?

— Все имеет значение, когда совершено убийство, — ответил он спокойно, а потом мягко добавил: — Вы это знаете, лейтенант Баллингер.

Красивую актрису, похоже, удивила его мягкость, граничащая с нежностью. Она смутилась и задумалась, подыскивая ответ. Наконец она проговорила:

— Дженин хотела обсудить со мной роль, которую ей предложили.

— Какую роль?

Все связанное с убийством имело значение, но нерешительность Стефани, ее тщательно подбираемые слова на его почти не относящиеся к делу вопросы разожгли любопытство Джека и вызвали очередную вспышку раздражения. Не играет ли она с ним? Может, она раздумывает, поделиться с ним важной информацией или не стоит? Уже более жестко он повторил:

— Все имеет значение, когда совершено убийство. К тому же, мисс Уиндзор, вы были последней, кто видел Дженин живой.

Это замечание вызвало целую бурю в сапфировых глазах, вспышку гнева, возмущения… Но все это быстро сменилось неуверенностью. Джек ждал, желая услышать такой же правдивый ответ, какой правдивой была смена эмоций в ее глазах.

Но Стефани сумела справиться с собой и спокойно ответила:

— Я была предпоследней, кто видел ее живой, лейтенант.