Иллюзии

Ему было необходимо уйти прямо сейчас ради себя самого и ради Клаудии. Она, как и Джиллиан, заслуживала того, чтобы никогда больше его не видеть, никогда снова не смотреть в зеркальное отражение жестокости, предательства и зла.

Чейз не мог высказать все то, что он должен был сказать своей матери, но, перед тем как уйти, ему удалось выдавить из себя самые важные слова:

— Спасибо вам за то, что вы любите Джиллиан.

Чейз вышел из дома, вспомнив, как всего пару часов назад Джиллиан радостно согласилась провести этот день под теплым летним солнцем в саду, наполненном ароматом роз, слушая любовные серенады и давая возможность отдохнуть своему измученному телу.

Но сейчас в душе Чейза не было музыки, его сердце болело и кричало от этой боли, и он знал, что эти крики станут еще отчаяннее, по мере того как он будет отдаляться от нее.

Чейз начал свое путешествие в Сан-Франциско без цента в кармане, но это не имело для него значения: он мог идти пешком или ехать на попутных машинах. Спешить было некуда. Чейзу Карлтону не надо было спешить, чтобы достичь своей цели, потому что сейчас его единственной в жизни целью было как можно дальше убежать от любви, от счастья, от рая.

— Клаудиа.

Голос принадлежал Эдварду, но он был глухим и безжизненным, и еще до того как Клаудиа посмотрела на него, она уже знала, что он слышал ее разговор с Чейзом. Сейчас он знал все, всю правду… и всю ложь.

— Эдвард, — прошептала она, встретив его сердитый взгляд, который ясно сказал ей, что все годы их любви забыты, что в действительности их никогда и не было, поскольку в их основе были призрачные иллюзии, а не солидный фундамент, построенный на честности и доверии. — Эдвард, пожалуйста…

— Почему, Клаудиа? Почему ты ничего мне не рассказала?

— Потому что я боялась тебя потерять.

— Потому что ты знала, что я могу спросить тебя о мотивах, которыми ты руководствовалась, выходя за меня замуж?

— Какими мотивами?

— Чтобы жить в Лос-Анджелесе рядом с твоим сыном и постараться свести его с моей дочерью.

«Она и моя дочь тоже!» — хотела сказать Клаудиа, но промолчала.

— Нет, Эдвард, как ты можешь так думать?

— А как мне еще думать?

— Ты знаешь, что я не имею никакого отношения к знакомству Джиллиан с Чейзом. Ты это прекрасно знаешь.

— Я ничего не знаю, Клаудиа, — хмуро проговорил Эдвард. — Но зато я знаю, что весь наш брак построен на лжи.

— Я не могла рассказать тебе, неужели ты этого не понимаешь?

— Я понимаю одно: женщина, которая говорила о любви, на самом деле меня не любила.

— Эдвард, нет! Я ничего не рассказала тебе, потому что слишком сильно тебя любила. Пожалуйста, пойми меня. Пожалуйста, поверь мне.

Когда Эдвард слушал напряженный разговор Клаудии с сыном, его потрясенное сердце кричало: «Ты могла рассказать мне все, Клаудиа! Ты могла мне довериться! Почему ты этого не сделала?»

Но она ничего не рассказала ему, она не знала, что может ему довериться, и вот сейчас она говорит, что причиной ее недоверия была слишком большая любовь к нему. Ее полные муки глаза потускнели, и причиной этого стало его недоверие к ней.

— Объясни мне, почему ты молчала? — Голос Эдварда стал теплее, в нем звучала надежда.

— Я боялась, что, узнав о моем поступке, ты больше не захочешь меня. Ведь ты ко мне испытывал только благодарность за то, что я сделала для Джиллиан.

— Благодарность?

Клаудиа тут же поспешила его заверить:

— Этого для меня было вполне достаточно, Эдвард, более чем достаточно.

— Ты и правда считаешь, что я сделал тебе предложение только из благодарности за заботу о моей дочери? — недоверчиво спросил Эдвард. Увидев в ее голубых глазах подтверждение своим словам, он почувствовал, как вспыхнула в нем надежда — и негодование. Неужели он опять не смог найти нужных слов, чтобы сказать ей о своей любви? — Я женился на тебе, потому что полюбил тебя, Клаудиа. Я люблю тебя, ты мне нужна, и я не представляю своей жизни без тебя.

— Эдвард…

— Я люблю тебя, Клаудиа, ты мне нужна, и я не представляю своей жизни без тебя, — четко повторил он.

Сердце Клаудии потянулось к нему, но оно сжалось от, боли, когда она подумала о тайне, разделяющей их. Сейчас Эдвард знает ее тайну. Но что, если он знает не все? Что, если он слышал только часть ее разговора с Чейзом?

— Один из моих сыновей убийца, Эдвард, — решительно сказала она. — А второй мой сын в детстве испытал такое, что не должен испытывать ни один ребенок.

— Я знаю. — Эдвард нежно погладил ее по щеке. — Позволь мне помочь тебе, Клаудиа. Я хочу, чтобы ты нуждалась во мне так же сильно, как я всегда нуждался в тебе. Согласна? Пожалуйста.

— Да. — Она прижалась к нему, почувствовав, как рушится разъединявшая их стена. Его объятия давали ей убежище, вселяли силы и мужество. Но эти объятия длились недолго. Отстранившись, она посмотрела в любящие глаза и взволнованно произнесла: — Мы сейчас нужны Джиллиан, Эдвард. Наша дочь нуждается в нас.