Илиада

«Бог сребролукий, Крониона сын, не блюдешь ты заветов

230 Зевса Кронида! Не он ли тебе повелел, Олимпиец,

Трои сынов защищать неотступно, пока не прострется

Сумрак вечерний и тенью холмистых полей не покроет».

Так говорила; Пелид же бесстрашный в средину пучины

Прянул с крутизны. Река поднялася, волнами бушуя.

235 Вся, всклокотавши, до дна взволновалась и мертвых погнала,

Коими волны ее Ахиллес истребитель наполнил;

Мертвых, как вол ревущая, вон извергла на берег;

Но, живых укрывая в пучинных пещерах широких,

Их защитила своими катящимись пышно водами.

240 Страшное вкруг Ахиллеса волнение бурное встало;

Зыблют героя валы, упадая на щит; на ногах он

Боле не мог удержаться; руками за вяз ухватился

Толстый, раскидисто росший; и вяз, опрокинувшись с корнем,

Берег обрушил с собой, заградил быстротечные воды

245 Ветвей своих: густотой и, как мост, по реке протянулся,

Весь на нее опрокинясь. Герой, исскоча из пучины,

Бросился в страхе долиной лететь на ногах своих быстрых.

Яростный бог не отстал; но, поднявшись, за ним он ударил

Валом черноголовым, горя обуздать Ахиллеса

250 В подвигах бранных и Трои сынов защитить от убийства.

Он же, герой, проскакал на пространство копейного лёта,

Быстро, как мощный орел, черноперый ловец поднебесный,

Самый сильнейший и самый быстрейший из рода пернатых:

Равный орлу он стремился; блестящая медь всеоружий

255 Страшно вкруг персей звучала; бежа от реки, он бросался

Вбок, а река по следам его с ревом ужасным крутилась.

Словно когда водовод от ключа, изобильного влагой,

В сад, на кусты и растения, ров водотечный проводит,

Заступ острый держа и копь от препон очищая;

260 Рвом устремляется влага; под нею все мелкие камни

С шумом катятся; источник бежит и журчит, убыстренный

Местом покатистым; он и вождя далеко упреждает, —

Так непрестанно преследовал вал черноглавый Пелида,

Сколько ногами ни быстрого: боги могучее смертных.

265 Несколько раз покушался герой Ахиллес быстроногий

Противостать и увидеть, не все ли его уже боги

Гонят, не всё ль на него ополчилось великое небо?

Несколько раз его вал излиянного Зевсом Скамандра,

Сверху обрушася, в плечи хлестал; негодуя, высоко

270 Прядал Пелид, но река удручала могучие ноги,

Бурная под ноги била и прах из-под стоп вырывала.

Крикнул Пелид наконец, на высокое небо взирая:

«Зевс! так никто из богов милосердый меня не предстанет

Спасть из реки злополучного? После и все претерпел бы…

275 Но кого осуждаю я, кто из небесных виновен?

Матерь единая, матерь меня обольщала мечтами,

Матерь твердила, что здесь, под стенами троян броненосных,

Мне от одних Аполлоновых стрел быстролетных погибнуть;

Что не убит я Гектором! Сын Илиона славнейший,

280 Храброго он бы сразил и корыстью гордился бы, храбрый!

Ныне ж бесславною смертью судьбой принужден я погибнуть;

Лечь в пучинах реки, как младой свинопас, поглощенный

Бурным потоком осенним, который хотел перебресть он!»

Так говорил, — и незапно ему Посидон и Афина

285 Вместе явились, приближились, образ приняв человеков;

За руку взяли рукой и словами его уверяли.

Первый к нему провещал Посидон, потрясающий землю:

«Храбрый Пелид! ничего не страшися, ничем не смущайся.

Мы от бессмертных богов, изволяющу Зевсу Крониду,

290 Мы твои покровители, я и Паллада Афина.

Роком тебе не назначено быть побежденным рекою;

Скоро она успокоится, бурная, сам ты увидишь.

Мы же, когда ты послушаешь, мудрый совет предлагаем:

Рук не удерживай ты от убийства и общего боя

295 Прежде, доколе троян не вобьешь в илионские стены

Всех, кто спасется; и после ты, Гектора душу исторгнув,

В стан возвратися; дадим мы тебе вожделенную славу».

Так возгласивши, бессмертные вновь удалились к бессмертным.

Он полетел, беспредельно глаголом богов ободренный,

300 В поле; а поле водою разлившеюсь все понималось.

Множество пышных оружий, множество юношей красных

Плавало мертвых. Высоко скакал он, бежа от стремленья

Прямо гонящихся волн разъяренных; не мог его больше

Бурный поток удержать, облеченного в крепость Афиной.

305 Но и Скамандр не обуздывал гнева; против Ахиллеса

Пуще свирепствовал бог; захолмивши валы на потоке,

Он воздымался высоко и с ревом вопил к Симоису:

«Брат мой, воздвигнися! Мужа сего совокупно с тобою

Мощь обуздаем; иль скоро обитель владыки Приама

310 Он разгромит; устоять перед грозным трояне не могут!

Помощь скорее подай мне; поток свой наполни водами

Быстрых источников горных, и все ты воздвигни потоки!

Страшные волны поставь, закрути с треволнением шумным

Бревна и камни, чтобы обуздать нам ужасного мужа!

315 Он побеждает теперь и господствует в брани, как боги!

Но не помогут, надеюсь, ему ни краса, ни могучесть,

Ни оружия пышные, кои в болоте глубоком

Лягут и черной покроются тиною, ляжет и сам он.

Я и его под песком погребу и громадою камней

320 Страшной кругом замечу; не сберут и костей Ахиллеса

Чада ахеян: такой самого его тиной покрою!

Там и могила его, и не нужно ахеянам будет

Холма над ним насыпать, воздавая надгробную почесть!»

Рек — и напал на него, клокоча и высоко бушуя,

325 С ревом бросая и пеной, и кровью, и трупами мертвых.

Быстро багровые волны реки, излиявшейся с неба,