Илиада

Брут, по старинной
Крови троянец, исшед из краев лацийских[55], в пределах
Этих осел, испытав приключения многи, судьбою
Мир нареченный ему стяжав; смиритель гигантов,
Имя земле даровал, победитель. Блистало потомство
Славное, стольких вождей, питомцев богатое сонмом,
Сонмом мужей плодовитое, силой стеснивших вселенну,
Древних — славой своей. Отсель Константин, приобретший
Власть, и Рим держать предприял, и Византий расширил.
......................................................................
Бренний, сенонов вождь, отселе, город пленивши,
Ромулову усмирил победительным огнем твердыню.
Также и Сцева отсель, небесславная доля гражданской
Бури, который один, когда прорваны толпы, в осаду
Магна взял, для Цезаря став наилучшей стеною[56].
Знатным рожденьем отсель процвел в судьбине счастливой
Цвет королей, Артур, чьи дела просияли на диво,
Но не меньше блестит, что весь он — услада для слуха,
Сладость, народу любезная, он. Посмотри на любого
Древнего мужа: молва о Пеллейском вещает державце[57],
Цезаревы триумфы гласит знаменита страница,
Чудищ смиритель, Алкид, вознесен высокою славой,
Но ни с орехом сосна[58], ни звезды сравниться не могут
С солнцем. Лацийские ты перечти и гречески книги[59]:
Равных не знает ему старинный, не сможет грядущий
День ему равных явить. Властителей всех превосходит
Он один, и лучше былых и будущих больше[60].

В порядке, далеком от хронологического, перечислены пять славных мужей, порожденных Британией: Брут, правнук Энея, заселивший остров и давший ему свое имя (Гальфрид Монмутский. «История бриттов», гл. 21 слл.); Константин Великий, сын правившего и умершего в Британии Констанция Хлора (Гальфрид, гл. 78); Бренн (Бренний), вождь сенонов, разоривших Рим, согласно Гальфриду (гл. 35 слл.) — сын короля бриттов Дунваллона Мольмуция; Сцева, центурион Цезаря, герой Лукана («Фарсалия», VI, 140–262), упомянутый у Гальфрида (гл. 62) как заложник, которого его отец, король триновантов Андрогей, дал Цезарю; и наконец, Артур, главный герой Гальфрида и центр расцветающих во времена Иосифа «бретонских повестей». Иосиф выводит британского монарха из ложной перспективы народного суеверия, в которой мы его застаем в III книге «Илиады», и ставит в правильную риторическую перспективу, украшая «цвет королей» пышной разработкой топоса «побежденная древность» (Curtius 1953, 162–165).

* * *

Эпиграмма из кембриджской рукописи «Илиады», упоминавшаяся выше, выглядит так:

Имя прироста в своих, о Иосиф, нравах исполни,
Чтоб не явилось сильней имя, чем доблесть твоя!
Пряжею Парок тебя Аонийски умножили Музы,
В новом поэте, в тебе дышит былой Аполлон.
Дал нам ужель ты блуждающи речи Дарета Фригийца[61],
Что Каллиопой твоей замкнуты ныне в стихах?
Ты, несравненный Орфей, в пределах западных мира
Движешь под лирную песнь неколебимы древа.
Музой могучий, начни услаждать ты Каменою вышних,
Чтоб сочетался с твоим сладкий небесный напев.
Но не пытайся вникать беспечно в укровы Эреба,
Ибо тщетны труды — смерти пускаться стезей[62].