Икс-металл

— О, Леонар, Леонар! Опомнитесь!

— Да ну? Вас, кажется, обуревает сентиментальность, Шварц? Вы относитесь отрицательно к этим фокусам?

— Хороши фокусы над живыми людьми! — с горечью вымолвил я.

— Если это вас так огорчает, то, пожалуй, я откажусь от производства опытов! — равнодушно отозвался француз. — Но, Шварц, делаю это только в угоду вам, а отнюдь не во имя каких-то принципов. Тем более, что, согласитесь сами, тут вся жизнь построена совершенно не на тех основаниях, на которых она построена у нас. Приглядитесь и вы увидите, что между мной и вулодами есть одна очень важная точка соприкосновения. Какая именно? Ну, я думаю, что и им ужасно надоело жить. Поэтому они удивительно легко, да не только легко, а прямо с удовольствием расстаются с жизнью и отправляются в гости к своей богине.

— Им вбивают в голову презрение к жизни, а вы…

— А я сам себе вбил в голову то же самое! — подхватил мои слова француз. — Но тут идет речь не о причинах явления, а о самом явлении… Но бросим этот разговор. Ребята! Сегодняшний сеанс уже закончен. Кто пожелает, чтобы я ему вывихнул руку или ногу, прошу пожаловать завтра! А теперь до приятного свидания!

Вулоды, к которым была обращена эта речь, поторопились покинуть ристалище. Уходя, они увели двух своих товарищей, пострадавших при схватке с непобедимым французом, и унесли третьего.

— Ну, говорите, Шварц! — обратился ко мне Леонар, когда мы остались одни.

Я в кратких словах передал ему все, что разузнал о строе жизни в Вулоджистане, о нигилите, способе его добывания, — словом, обо всем. Признаюсь, больше всего Леонара заинтересовал мой рассказ об участи объявленного «макази» Малека и его невесты.

— Клянусь, Шварц, в ваших жилах течет-таки кровь средневековых рыцарей! — похлопал он меня по-приятельски по плечу. — И вы сентименталист первой руки, право! Но ваш поступок имеет оттенок романтизма, и это мне нравится. Кстати, я и сам по существу должен был бы заниматься сейчас поэзией: писать стишки «к ней», «к луне» и так далее!

— Почему?

— Увы, я влюблен, мой дорогой Шварц! Я безумно влюблен!

— Вы, Леонар?

У француза в голосе звучали предательские нотки. Он, должно быть, трясся от сдерживаемого хохота. В нем дрожала каждая жилка, в глазах вспыхивали и гасли искорки.

— О, да, я влюблен! — становясь в театральную позу, твердил он фальшивым голосом. — Она… Ну, та, которая покорила мое сердце, это не смертная женщина, небесное создание, идеал красоты, цветок из райского сада, пестрый мотылек с поэтической душой!

— Перестаньте, Леонар!

— Хорошо, я перестану, если вам этого хочется! — согласился он покорно.

Но и это было притворством. Он был не человеком, а дьяволом. И он все время играл.

Помолчав минуту, он продолжал:

— Собственно говоря, нам осталось два пути, Шварц!

— Вы это о чем?

— А о способах выполнения нашей задачи! Предварительные отношения с вулодами нами завязаны. Теперь надо идти дальше. Вы не слепы и не глухи. Вы должны понимать, что можно тут сделать. Ясно, что мы не можем рассчитывать на какое-нибудь соглашение с Санниаси и его шайкой. Сюда, в Вулоджистан, надо прислать целую армию, конечно, с пушками, пулеметами, с бронированными автомобилями, со всякой чертовщиной. Армии придется осаждать Вулоджистан, прокладывать себе дорогу сквозь толщу скал, — словом, совершить гигантское предприятие, которое, разумеется, под силу не какой-нибудь хотя бы и чертовски богатой частной компании, как ваш «Кэннинг и Компания», а разве только целому государству. Да и то, надо признаться, что по естественным условиям местности, пустыня, скалы, нигилит и так далее, даже сама Англия при нынешнем состоянии мировой техники еще не может проникнуть в Вулоджистан.

Ей придется подождать, покуда она соорудит целый воздушный флот. С воздушными крейсерами и броненосцами, отчего нет? Этот флот явится сюда, не обращая внимания на пустыню, обстреляет Вулоджистан, швыряя динамитные бомбы с высоты, уничтожит добрую половину наших милых вулодов, наведет на остальных панику, и тогда добьется обладания страной. Но все это музыка далекого будущего…

— Но вы сказали, что есть и другие способы!

— Не способы, а один способ! Впрочем… Впрочем, я еще не пришел к окончательным выводам. Я работаю, работаю. Но я еще на полдороге. К счастью, мне ведь удается слышать многое, чего вы слышать не можете: я понимаю речи вулодов, которые, не подозревая этого, болтают при мне, не опасаясь… Кое-что я уже наметил и даже пытаюсь действовать в известном направлении. Но покуда об этом ни слова. Слишком рано.

Скажу только, мой милый Шварц: обратите ваше благосклонное внимание на одно обстоятельство: тут жизнь существует не только на Земле или внутри зданий, но и под землей и в стенах. Поймите, в самих стенах. Тут изрыто все, буквально все. И везде и всюду — тайные ходы, переходы, подъемные мосты, перекидывающиеся через пропасти, потоки, могущие быть направленными не по руслу а, скажем, по садовой дорожке.