Их судьба – шпионаж

Он уже твердо знал, что нашел именно то, что искал, и решил развить контакт, но не знал, как это сделать, ибо впервые оказался с красивой женщиной наедине. Да еще с какой и где — с красавицей феей в центре Вены!

— А вас… Как вас звать? — осмелев, сказал по-русски Пётр.

— Грета… Грета Ламсдорф, — засмеявшись, она протянула руку.

— А что если нам зайти куда-нибудь в кафе? — пожав протянутую руку, предложил Попов. — Если вы не торопитесь, конечно…

— Да-да, коньешно… я сьегодня свободная, — с готовностью ответила фея.

…Так военный разведчик Пётр Попов угодил в «медовую западню», и начался первый и последний в его жизни любовный роман — оказавшийся расстрельным — с агентессой западных спецслужб, действовавшей под десятком псевдонимов.

Глава шестая Девочка напрокат

Гретхен Рицлер родилась в 1918 году в Вене. Ее отец — пианист Отто Рицлер, мать — баронесса Анастасия Больц-Лопушинская.

Вообще-то, родители баронессы, в 1917‐м бежавшие из России от красного террора, надеялись осесть в Париже, но в дороге от тифа скончались родители юной Анастасии, и добрые люди пристроили ее в госпиталь для бездомных.

Сразу по выздоровлении баронессу выбросили на улицу, потому что она в бреду кричала по-русски.

Главному врачу было наплевать и на ее родословную — немцев по линии отца, и на то, что, кроме русского, она свободно владеет пятью европейскими языками. Он был непреклонен: Россия находится в состоянии войны с Австро-Венгрией и Германией, поэтому скажи спасибо хотя бы за то, что мы, твои враги, вытащили тебя с того света!

С большим трудом Анастасии Больц — а теперь она представлялась только так, отбрасывая вторую часть своей фамилии, — удалось устроиться билетершей в венском предместье в дешевый мюзикл, похожий на солдатский бордель, чтобы, скопив денег на билет, уехать, наконец к парижским друзьям.

* * *

В первый же вечер знакомства с баронессой-билетершей Отто Рицлер, покоренный ее красотой и великосветскими манерами, упал перед ней на колени и со слезами на глазах умолял выйти за него замуж.

Париж баронессе виделся далекой перспективой, а предложение пианиста и его искренность выглядели близкой явью. Баронесса выбрала второе, хотя в глубине души лелеяла надежду в ближайшее время выбраться из ненавистной Австрии в обожаемую с детства Францию.

Однако жизнь, как это всегда и бывает, внесла в планы Анастасии свои коррективы. Сначала муж потерял работу и запил горькую. Затем родилась Гретхен, и баронесса, скрепя сердце, выбросила из головы мечты о Париже и полностью посвятила себя воспитанию дочери. Вечерами, уложив спать дочь, выходила на панель, чтобы заработать на хлеб для себя и молоко для малышки.

…О смерти мужа-пианиста Анастасия узнала из газет — он давно уже не жил в семье, прося милостыню у входных дверей дорогих кафе и гостиниц.

Гретхен к этому времени исполнилось 15 лет, хотя соседи давали ей все 20 — так зрело она выглядела. А ослепительная красота, а поступь, а манеры, а тон! Да это же принцесса, а не какая-то недоросток в лохмотьях!

Девочка свободно говорила по-русски, по-французски, по-английски и, конечно, по-немецки. Более того, она прекрасно играла на пианино и гитаре, пела и танцевала — забота матери-баронессы дала свои плоды.

Нет-нет, что бы там ни болтали злые языки о ее матери и отце, у их дочери большое будущее!

Но произошла трагедия. Ослепительной красоты пятнадцатилетнюю Гретхен, доставленную в венскую клинику по поводу гнойного аппендицита, прямо на операционном столе изнасиловал врач-маньяк.

Неудачно проведенный аборт лишил ее способности деторождения.

Суд приговорил вурдалака к пожизненному заключению, но горю матери и репутации пятнадцатилетней Гретхен это помочь не могло.

Вскоре, не вынеся позора, покончила с собой Больц-Лопушинская.

* * *

Рицлер, умопомрачительно красивое юное создание, не могла остаться не замеченной венскими сутенерами, вербовавшими наложниц среди студенток колледжей, официанток, натурщиц и фотомоделей.

Начали с малого: предложили за большие деньги позировать для мужских журналов. Продолжили съемками в порнофильмах.

Словом, сытая жизнь обошлась Рицлер в цену ее целомудрия.

Один венский журнал поместил ее цветное фото на обложке, для Гретхен оно стало следующей ступенью по лестнице, ведущей вниз. Манящие черты лица, идеальная фигура обратили на себя внимание людей, рассматривающих такие снимки с коммерческой точки зрения.

Она получила предложение от нескольких почтенных венских клубов и приняла самое выгодное из них. За 250 шиллингов в неделю она поступила в кабаре при самой фешенебельной венской гостинице «Интерконтиненталь». Там же и жила в подсобке.

…В воздушном, украшенном блестками наряде она проделывала на маленькой сцене несколько ритмических движений, после чего по приглашению кого-нибудь из посетителей подсаживалась к его столику.

Однажды обер-кельнер передал ей приглашение от некого Пауля Мозера. В таких случаях он, как правило, сообщал Рицлер кредитоспособность приглашающего лица.