Их было семеро (Солдаты удачи - 1)

Я помедлил с ответом. По правилам я должен был бы явиться и доложить обо всем своему непосредственному командиру, полковнику Дьякову. Он был мужик что надо, я вполне ему доверял. Но сможет ли он что-нибудь сделать? Не поставлю ли я его в сложное и даже опасное положение, нагрузив этой информацией, источающей смерть, как клубок ядовитых гадюк? Нельзя этого делать, понял я и скомандовал водителю:

-- В штаб армии!

Через час с небольшим он высадил нас на окраине Грозного и поспешил обратно, чтобы успеть добраться до своего блокпоста засветло. Внешнюю охрану мы прошли довольно легко. Сработало: спецназ, опергруппа особого назначения. А вот на входе в здание школы, где размещался командный пункт командарма и его штаб, получился полный затык. Капитан, дежуривший у входа с четырьмя солдатами, и слышать ничего не хотел: есть у тебя непосредственный начальник -- к нему и иди. Я уж и так, и эдак -- ни в какую. Единственное, чего я добился: он позвонил адъютанту командующего, доложил о моей просьбе и, повесив трубку, приказал мне:

-- Кру-гом! И на выход. Или я сейчас вызову комендантскую роту и будешь ночевать на "губе"!

Ничего не поделаешь, пришлось привести более веские аргументы. Мы очень деликатно обезоружили капитана и его команду, связали, заткнули кляпами рты и оттащили в дежурку. Пока мы шли по широкому школьному коридору, отыскивая приемную командарма, штабные майоры и подполковники, попадавшиеся нам на пути, очень подозрительно нас рассматривали, но остановить и спросить, какого хрена нам тут нужно, никто из них не решился. Почему-то. Зато довольно молодой адъютант в звании подполковника даже в лице изменился, увидев нас на пороге приемной.

-- Вы па-чему... -- недоговорив, он схватил телефонную трубку. Я вырвал шнур из розетки и мирно сказал:

-- Товарищ подполковник, доложите командующему, что капитан спецназа Пастухов просит принять его по делу государственной важности. -- И, видя, что он не шевелится, так же мирно добавил: -- Иначе, товарищ подполковник, я вышибу вам мозги. И вставить их на место будет довольно трудно. Идите и докладывайте. И оставьте в покое кобуру, вы не успеете даже достать свою пукалку.

Он дико посмотрел на меня и метнулся к двери в смежную комнату. Когда дверь за ним закрылась, Док поинтересовался:

-- Сережа, а ты уверен, что выбрал верный тон для разговора с адъютантом командующего?

Я отмахнулся:

-- Без разницы! Мы по уши в дерьме. Чуть больше или чуть меньше...

Обе створки двери кабинета распахнулись, на пороге появился кряжистый мужик с иссеченным крупными морщинами нестарым лицом, в камуфляже, с погонами генерал-лейтенанта. Из-за его плеча настороженно выглядывал адъютант.

Мы вытянулись по стойке "смирно".

Он с интересом оглядел нас, спросил адъютанта:

-- Эти, что ли?

-- Так точно, они.

-- Капитан спецназа Пастухов, -- представился я.

-- А что, капитан Пастухов, ты и вправду грозился вышибить мозги моему адъютанту?

-- Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

-- И вышиб бы?

-- Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

-- А не врешь?

-- Никак нет, товарищ генерал-лейтенант!

-- Что ж, дело у тебя, похоже, действительно государственной важности. Ну, заходите.

Он посторонился, пропуская нас в кабинет. В прошлом это была, наверное, учительская или кабинет директора школы. И мебель здесь осталась старая, школьная. Только на стенах висели не географические карты и анатомические атласы, а подробные планы и схемы театра военных действий. Адъютант задернул их черной шторой.

-- Докладывай, -- приказал командующий, усаживаясь на хлипкий учительский стул.

Я кивнул на адъютанта:

-- Пусть он уйдет.

-- Не доверяешь?

-- Нет.

-- Очень интересно. Выйди, -- приказал он адъютанту.

Когда за ним закрылись двери, Док по моему знаку выложил из сумки на стол фотографии, пленки и видеокамеру.

Командующий стал внимательно рассматривать снимки, один за другим. А я старался по выражению его лица понять, в курсе он или нет. Если в курсе -нам всем кранты. От снимка к снимку он хмурился все больше и больше. Отложив последнюю фотографию, он спросил:

-- Что это?

Не ответив, я перемотал в видеокамере пленку на самое начало и включил воспроизведение. Командарм так и впился глазами в экран монитора.

Запись длилась минут двадцать. Когда пленка кончилась, я выключил камеру.

-- Докладывай, капитан. Со всеми подробностями.

"Не знал", -- понял я, и у меня чуть отлегло от сердца.

Командарм слушал, не перебивая. Только когда я упомянул генерал-майора Жеребцова, он жестом остановил меня и приказал адъютанту немедленно разыскать Жеребцова и доставить к нему.

-- Продолжай, капитан!

Второй раз он прервал меня, когда я привел слова Дока о том, что ему рассказал его знакомый из лаборатории по опознанию трупов.

-- Соедините меня с начальником спецлаборатории номер 124! -- бросил он в трубку. Дождавшись ответа, спросил: -- К вам поступали трупы с удаленной роговицей глаз, с вырезанными железами, обескровленные?.. С какого времени?.. Как часто?.. Это были наши солдаты?.. Спасибо, все.

Как раз в ту минуту, когда я закончил доклад, в кабинет всунулся адъютант:

-- Жеребцов прибыл.