Иисус и победа Бога

Третья вариация. Ее сторонник — известный иудаистский исследователь Джекоб Ньюзнер. По мнению Ньюзнера, Иисус основывал не больше не меньше как совершенно новую религиозную систему. «Христианство и иудаизм в своих первых декларациях», — а первая христианская декларация, согласно Ньюзнеру, была сделана самим Иисусом, — «представляют разных людей, говорящих разным людям о разных вещах»[1323]. Интересно, что тем самым Ньюзнер отводит Иисусу роль, которую Вермеш и другие отводят Павлу, — первую попытку основать «христианство» в противовес «иудаизму». В отличие от большинства остальных иудаистских ученых XX века, он считает, что Иисус если и не вступал в прямую полемику со своими еврейскими современниками, то, во всяком случае, дистанцировался от них. У этой картины есть (кажущееся?) современное достоинство: она позволяет участникам иудео–христианского диалога держаться друг от друга отстраненно, на почтительном расстоянии. Однако в историческом плане она слаба[1324]. Далее мы увидим: хотя Иисус вполне мог говорить и делать вещи, которые справедливо воспринимались как революционные, он не просто предлагал альтернативу иудаизму — совершенно новую и по стилю, и по содержанию «религию». Мы уже видели: Иисус говорил об исполнении основных еврейских чаяний, — пусть даже иным, чем евреи ожидали, способом. Он предлагал не просто новшество, но исполнение надежды. И, как и в случае с другими такими предложениями в иудаизме, характер этого исполнения рождал полемику.

Четвертая вариация. Самая значительная. Ее сторонник — Эд Сандерс[1325]. В двух своих больших книгах он предложил следующую картину:

1) Фарисеи представляли небольшое движение, сосредоточенное на Иерусалиме[1326].

2) Фарисеи дискутировали друг с другом, порой остро, но без насилия. В своих дискуссиях они исходили из того, что Тору нужно соблюдать, и интересовались тем, как именно ее нужно соблюдать. Возможно, Иисус казался им не слишком умелым в дискуссиях о Законе, но к насилию против него они бы не стали прибегать[1327].

3) Фарисеев волновала их собственная чистота, а не проверка чистоты других людей, на которую они в любом случае права не имели, так как ни в каком строгом смысле не «заправляли всем» в тогдашнем иудаизме. По строгим фарисейским меркам, «нечистые» руки были у большинства людей, но фарисеи не выслеживали их и не устраивали заговоры, чтобы их убить[1328].

4) Многие ключевые учения Иисуса по поводу Торы предполагают не отмену Торы, а более строгий подход к ее заповедям. Если бы Иисус попытался предотвратить убийство, предотвратив ненависть, предотвратить прелюбодеяние, обуздав похоть, или предотвратить жадность, переделав мытарей, никто бы не стал возражать[1329].

5) Если бы Иисус «выступал против Закона», ранняя Церковь не пребывала бы в затруднении по этому вопросу, и Павлу не пришлось бы писать Послание к Галатам[1330].

6) Хотя Иисус не «выступал против Закона», он «оспаривал адекватность Моисеевых заповедей» в ряде моментов[1331]. Поскольку Иисус при этом высказывался от лица Бога Израилева и возвещал Царство, он встретил реальную оппозицию, и, когда его программа в конце концов толкнула его на конфликт с Храмом, он был казнен[1332].

Я вовсе не считаю, что Сандерс полностью ошибается. Его последняя мысль в целом верна: там, где конфликт имел место, причиной его было не столкновение абстрактных религиозных или нравственных ценностей и учений, а эсхатологические убеждения и намерения Иисуса. Однако Сандерс не всегда проводит эту верную идею до конца[1333]. Разберем поочередно первые пять пунктов:

(1) Мы точно не знаем, сколько было фарисеев во времена Иисуса. Обычно называют цифру 6000, со ссылкой на Иосифа Флавия (Иуд. древности 17.42). Однако Флавий в этом месте просто сообщает, что около 6000 фарисеев во время правления Ирода Великого отказались от присяги Цезарю[1334]. За те примерно 40 лет, что отделяют этот инцидент от Иисуса, произошло несколько крупных политических событий, и число фарисеев могло существенно возрасти. В любом случае наверняка в инциденте были замешаны не все фарисеи, и было еще множество людей, просто сочувствовавших их движению[1335]. Рискну провести современную аналогию: по числу активистов–экологов, участвовавших в каком–то одном антиядерном протесте 1956 года, нельзя судить о числе участников и сторонников подобных протестов 1996 года, после событий вроде Чернобыля. Так и мы просто не знаем, насколько широко было распространено фарисейство. Центром этого движения явно был Иерусалим, однако представление о том, что фарисеи больше никуда не ходили, пора отбросить[1336].