Иисус и победа Бога

Мы в своем анализе будем рассуждать иначе. При этом мы будем исходить из иного, чем Швейцер, и на наш взгляд, более правильного, понимания эсхатологии. Это поможет пройти между Сциллой («Иисус — просто учитель нравственности») и Харибдой («Иисус — неморалистический эсхатологический пророк»). В нашей концепции эсхатология не конец мира, а освобождение и обновление Израиля (соответственно, она представляет собой также освобождение и обновление мира). «Этика» — образ жизни, заповеданный Богом тем, кто возвращается из плена. Если наш подход будет достаточно взвешенным и продуманным, мы увидим, что эсхатология и этика не исключают, а требуют друг друга.

Одна из проблем в анализе «этики» Иисуса возникала из чересчур усердного применения богословия Реформации к толкованию Евангелий. Например, лютеранским библеистам не давал покоя вопрос: как согласовать детальные этические наставления Евангелий с паулинистской доктриной «оправдания верой, а не делами». Следует ли, спрашивали богословы, понимать это учение как «закон», призванный показать грешникам их греховность и тем самым привести к покаянию и вере? Или его надлежит толковать в русле лютеровского «третьего использования закона» как подробное наставление тех, кто уже оправдан верой, а потому защищен от пелагианства?[1018] Согласно данному подходу, нельзя усматривать в этике Иисуса намек на возможность «самостоятельно» исполнить эти заповеди, чем заработать благосклонность Божью.

Со многим здесь трудно поспорить. Однако формулировки типа «этика vs. эсхатология» следует признать упрощенными. О Павле и оправдании верой я собираюсь написать отдельную книгу в настоящей серии[1019], а пока ограничусь замечанием: понятие абстрактного морализма, где каждый самостоятельно пытается добрыми делами заработать благосклонность Божью, едва ли было хорошо знакомо Павлу, Иисусу или их слушателям. Как известно, для еврея контекстом поведения был Завет[1020]. Для Иисуса же, на мой взгляд, контекстом поведения было обновление Завета. Рассказ о Царстве был призван вызвать соответствующую деятельность (praxis).

Учитывая вышесказанное, не приходится удивляться путанице с толкованиями Нагорной проповеди[1021]. Вернемся к уже поставленному вопросу: что такое Нагорная проповедь?

• Высокий моральный кодекс, предназначенный привить слушателям глубочайшее чувство вины и несоответствия идеалу, — чтобы они искали спасения в евангельской милости?

• Программа для какой–то «особой» группы в движении Иисуса, которую были способны выполнить лишь единицы аскетов, тогда как требования к остальным ученикам Иисуса отличались меньшей суровостью?

• Обобщенная этика? (До сих пор некоторые люди говорят, что для них христианство — это Нагорная проповедь. Видимо, они хотят сказать, что верят в мораль без религии.)

• Назидание будущей Церкви? (Словно Иисус сидел на склоне галилейского холма, поучая изумленных крестьян правилам жизни для института, которого еще не существовало и который совершенно не отвечал их надеждам и устремлениям?)

• Серия поучений для галилейских крестьян, не предполагающая глобальной программы?

• Программа для «общины Q»? (Общины, столь активной и заметной в ряде современных научных работ, но необычно застенчивой, когда серьезные историки принимаются ее искать.)

• Не Иисусово слово к каждому слушателю, но Матфеево слово к Церкви? (Церкви, уже знавшей все о Кресте и прощении грехов, а потому слушавшей нравственные поучения без мысли оправдаться добрыми делами?)[1022]

Ответ такой: ничем из перечисленного Нагорная проповедь не является. Упомянутые версии недостаточно учитывают особенности еврейского ожидания Царства и переосмысления их Иисусом. Если мы хотим отдать должное этим особенностям, разумно спросить: какого рода наставления могли ожидать Иисусовы современники от вестника Царства ГОСПОДА?

В возможных ответах недостатка нет.

• «Возьмите оружие и идите на Иерусалим!». (Вполне вероятно.)

• «Нельзя сидеть на двух стульях, одновременно принадлежа к националистическому лагерю и симпатизируя греческой культуре (или сотрудничая с римлянами)!». (Почти наверняка.)

• «Строже соблюдайте Тору! Тогда святость гарантирует победу и оправдание ГОСПОДОМ». (Несомненно.)

От вестника ждали требование: народ Божий должен делать то–то и то–то, — делать не потому, что ГОСПОДЬ по неясной причине возжелал от людей именно этого, а потому, что именно здесь — подлинная верность Завету, верность как ответ на милость ГОСПОДА, верность, которую Он вознаградит, оправдав Свой народ.