Иисус для неверующих. Основатель христианства без мифов, легенд и церковных доктрин

Далее Евангелия говорят, что группа женщин пришла к гробнице в первый день недели. У Павла нет упоминаний об этой традиции. Во всех Евангелиях она присутствует, однако тексты расходятся и в том, что это были за женщины, и в том, сколько их было. У Марка их три, у Матфея – две, у Луки – пять или шесть, а у Иоанна – только одна. Ни один из авторов Евангелий не сходится с другим даже в такой малозначительной детали. Видели ли эти женщины в первое пасхальное утро воскресшего Господа? Марк говорит, что нет; Матфей – что да; Лука – нет; Иоанн – да. Евангелия не согласны и в том, кем был вестник, объявивший о воскресении. Это был «юноша, облеченный в одеяние белое», сообщает нам Марк (16:5). Это был «ангел Господень», сошедший с небес и с помощью сверхъестественной силы погрузивший стражников в сон, чтобы он мог откатить камень от входа в гробницу, говорит Матфей (28:2–4). Это были «два мужа в одеянии блистающем», то есть, по всей видимости, ангелы, утверждает Лука (24:4). У Иоанна это опять-таки два ангела, но один из них, похоже, превращается в самого Иисуса (20:11–18). Авторы Нового Завета расходятся и в том, кто стал первым свидетелем воскресения. Это был Кифа, говорит Павел (1 Кор 15:5). У Марка свидетелей нет вообще, он лишь приводит обещание о том, что ученики увидят Иисуса, когда вернутся в Галилею. Матфей полагает, что первыми, кто увидел воскресшего Иисуса, были женщины в саду (28:9). У Луки это Клеопа и его спутник (24:13–35), а у Иоанна – Мария Магдалина (Ин 20:11–18). Евангелия не согласны даже в том, где находились ученики, когда в их жизнь впервые ворвался пасхальный опыт. Это случилось в Галилее, говорит нам Марк (16:7). Это было в Галилее, на вершине горы, уточняет Матфей (28:16–20). Нет, не в Галилее, возражает Лука, а в Иерусалиме или его окрестностях (24:36, 49). Это случилось сначала в Иерусалиме и уже потом, намного позже, в Галилее, говорит Иоанн (20:1 и сл., 21:1).

Новозаветные тексты расходятся и относительно порядка, в котором произошли события, которые мы сегодня называем Воскресением, Вознесением и Пятидесятницей. У Павла Воскресение и Вознесение – по сути, одно и то же (Рим 1:1–4). Между явлением Иисуса женщинам в саду и ученикам на вершине горы воскресший Господь вознесся на небеса, говорит Матфей (28:16–20). Это событие произошло в три этапа и заняло пятьдесят дней: сначала Воскресение на Пасху, потом, сорок дней спустя, Вознесение, и еще через десять дней – Пятидесятница, утверждает Лука (Лк 24; Деян 1, 2). Воскресение произошло пасхальным утром, Вознесение – в первый день Пасхи, после явления Иисуса одной лишь Марии Магдалине, а Пятидесятница – в вечер Пасхи, когда Иисус «дунул и говорит им [ученикам]: примите Духа Святого», и они тут же получили Святой Дух, сообщает нам Иоанн (Ин 20:1, 17 –23).

Внезапно мы осознаем, сколь сложно понять, в какой момент свершилось наивысшее откровение, ставшее сердцевиной христианской веры. Попытайтесь вместить эту реальность в сознание. Сначала мы находим убедительные данные, со всей определенностью доказывающие, что после Распятия Иисуса имело место некое грандиозное и впечатляющее событие, которое смогло превратить его учеников из трусов и дезертиров в людей необычайной стойкости и внутренней силы – более того, в корне изменить восприятие ими Бога и даже породить новый церковный праздник. Во-вторых, не подлежит сомнению то, что почти каждая деталь, вошедшая в то, как ученики объясняют это событие, противоречит другим рассказам. Наконец, бросается в глаза то, что чем позднее рассказ, тем более он насыщен сверхъестественными, чудесными элементами. Вот проблемы, которые нам нужно решить, если мы хотим разобраться в той путанице, которой окружено зарождение христианства.

Начну свое исследование с замечания: опыт встречи с Иисусом, который пережили ученики, побудил их выйти за рамки своих человеческих ограничений. Чем бы ни была для них Пасха, она уничтожила в них страх, как то показывает героическое поведение учеников после Воскресения; она вывела их за пределы племенных границ, как то ясно дает понять история о схождении на них Святого Духа, наделившего их даром говорить на языках тех, кто их слышит (Деян 2); она разрушила для них религиозные барьеры, что выразилось в появлении нового церковного праздника; и, наконец, она помогла им побороть ощущение собственной смертности, как о том свидетельствует язык Воскресения. И последователи Иисуса сделали то же самое, что в свое время сделали евреи в знаменательные для них дни Исхода: начали выражать свой опыт через литургию. Содержание евангельских рассказов о Воскресении, как и история Страстей, укладывается в литургические формулы.

Внезапно мы осознаем, сколь сложно понять, в какой момент свершилось наивысшее откровение, ставшее сердцевиной христианской веры