Игры мудрецов

«Смотри, смотри, — шепчет Инсум, — улавливаешь закономерность?»

Теперь да. Серый — цвет страха. Он настолько плотно окутывает привязку, что блокирует ее. Поэтому я ничего не чувствую, даже касаясь обнаженного тела генерала. Будто чужой цзы’дариец, абсолютно мне безразличный. Исчезло предвкушение близости, сладкой тяжестью разливающееся внизу живота. Я вспоминаю проклятую ночь после погребальной церемонии, поцелуй Публия, а Наилий думает о политике, вместо того, чтобы приласкать меня. Не будет близости. Никогда. Страх убивает нашу любовь.

«Добить решила отчаяньем?» — спрашивает дух мертвого императора, а привязка тает.

«Я не знаю, что делать!»

«Сначала успокойся. Катастрофы еще нет».

«Как же нет? — взвивается Юрао. — Ты еще посоветуй хозяйке через силу пойти на близость. Засунуть кляп в рот, чтобы не кричать от боли. Все ради отношений. Кому нужна такая любовь?»

«Странно слышать это от тебя, мелкий, — насмешливо отвечает Инсум. –

Генеральской похотью у нас ты питаешься. Или решился на добровольное голодание?»

«Не говори ерунды, пришлый. Ты здесь гость, плевать хотел на чувства хозяйки. Высший, сильный, тебе все равно, что жрать. И похоть с насилием сойдет, да?»

«Замолчите оба! — раздраженно выговариваю духам. — Иначе будете питаться только скандалами и яростью».

«Это к Леху, — неожиданно спокойно отвечает Инсум. — И страх тоже по его части».

Третий дух из шести живущих во мне передал через Инсума, что не хочет общаться, и сидел тихо. Очень сильный, темный и злой. Другие считают его старшим и ставят над собой. Целую иерархию выстроили во мне. Живут сытые и довольные.

«Лех», — зову самоуверенного духа и не думаю стесняться.

Мое тело, мои правила. Не захочет общаться, вытолкаю взашей обратно в бездну!

«Здесь я», — отвечает дух, и я чувствую спазм в нервном сплетении.

Вспоминаю, каким видела его во сне, чтобы привязать ощущение к образу. Высокий и широкоплечий, длинные волосы падают на лицо, а привычкой облизывать губы напоминает Друза Агриппу Гора.

«Что делать со страхом?»

«Убрать все, что пугает», — спокойно отвечает он.

Забыть, вычеркнуть из прошлого. Хороший совет, но выполнить не просто.

«Признайся Наилию про поцелуй», — тихо шепчет Юрао.

«Вот еще. Зачем?» — фыркает Инсум.

«Чтобы успокоить совесть, снять тайну с сердца, перестать лгать любимому мужчине», — отвечает паразит.

«Все верно, молодец, — говорит мертвый император. — Военврач скинул с себя ответственность за проблему, а мы ее теперь генералу отдадим? Наилий решит вопрос, но привязку это не вернет. Любимая женщина не хочет близости с ним, зато целуется с другим. И попробуй доказать, что это не так».

Закрываю лицо руками, возвращаясь в реальность, где среди шума бури и ураганного ветра тихо дышит во сне Наилий. Ни одно решение не давалось мне так тяжело. Моя совесть против доверия генерала ко мне и Публию. Прав Инсум, любовь я себе признанием не верну, зато разрушу дружбу, которая длится дольше, чем я живу.

«Истинные все равно протащат генерала через кризис и лишат всех друзей», — говорит Инсум.

«Да, но я не собираюсь им помогать!»

«Ты лучше меня знаешь, что лишить можно буквально. Друзья генерала — наемники. Они воюют на других планетах за деньги, ресурсы и чужие интересы. Публий может вернуться домой в черном полиэтиленовом мешке, наглухо закрытом на молнию. И станет неважно, призналась ты про поцелуй или нет».

Стоит сравнить две трагедии и приходит понимание. Я давно приняла решение и уже дважды промолчала. Колебания — всего лишь попытка успокоить чувство вины.

«Что вам мешает его не успокоить, а выбросить?» — спрашивает Лех. «Воспитание, ответственность, порядочность?» «Нет».

«Страх, что тайна все равно откроется и тогда будет хуже?»

«Нет. Госпожа, вы действительно хотели близости с Публием и готовы были изменить?»

«Нет!»

«Тогда что мешает?»

Я не знаю, честно. Неприятное ощущение давит и не дает дышать. Будто кто-то крепко держит за горло.

«Осуждение общества мешает, — отвечает вместо меня Лех. — Когда женщина принадлежит только одному мужчине и заслуживает эпитетов «чистая и приличная», то недопустимо даже думать о другом мужчине. Не говоря уже о прикосновениях и поцелуях. Иначе общество разочаруется. Каждый, кто узнает, будет тыкать пальцем, и кричать обидные слова в спину падшей женщине. Не вынесла тяжести короны на голове, спустилась с пьедестала. Не идеальна. Неприятно, правда? Стыдно. Чувство вины и страх — самые эффективные инструменты манипуляции. Подумайте, госпожа, если вы хотите помогать тройке управлять другими, то почему позволяете кому-то вот так управлять собой?»

Мы все вовлечены в глобальные манипуляции сознанием. Они создают правильные ориентиры и категорически необходимы для ремесленников и звезд. Но правители уже не следуют им слепо. Пропуская через фильтр разума, целесообразности и соответствия цели. Другими словами, умеют игнорировать муки совести. Мудрецам же совсем нельзя поддаваться чужим манипуляциям. Особенно тройке.

Перед собой нужно быть честным, а не перед другими. Я люблю Наилия и не предала его ни разу.