Игры мудрецов

— Есть, капитан Назо, — поправляет Публий, — вызубри все короткие ответы, обращения и стандартные отговорки, иначе слишком быстро начнешь вызывать подозрения. Кхантор бэй, о чем вы с Наилием думали!

Втягиваю голову в плечи и обнимаю вещмешок. Об учениях раньше слышала только из выпусков новостей. Диктор торопливо сообщал, кто против кого условно воевал, и все. Даже на победителе внимания не заострял. Никогда не задумывалась, что там происходит, и теперь боюсь бестолково тыкаться, куда не нужно, под смех и косые взгляды санитаров. Идея отправиться на учения, чтобы стать ближе к Наилию уже не кажется удачной. От неприятных мыслей накатывает тоска. Губы дрожат, и свербит в носу. Не хватало только разрыдаться на глазах у капитана. Я и так для него — стихийное бедствие и жестокое наказание в одном лице. Да еще и любовница друга, навязанная ему на службу против воли. Сплошное несчастье. Сочувствую Публию, но я такая же марионетка, только ниток к моим рукам привязано больше.

— Капитан Назо, разрешите обратиться? — Публий коротко кивает, и я продолжаю. — Могу я взять вашу гарнитуру, чтобы позвонить капитану Флавию Приму?

Учения продлятся три дня. Как раз столько времени нужно, чтобы вытащить мудреца из клиники и поселить в пустом здании закрытого военного центра. Вернусь с полей, и Тиберий пойдет знакомиться со своей новой звездой мудрецов. Заодно поговорю с Избирателем и встречусь с дариссой, способной видеть прошлое.

— Говори, — разрешает военврач, отдавая девайс и одной рукой набирая номер на планшете. Гудок обрывается бодрым голосом Флавия:

— Публий?

— Нет, это Тиберий, — представляюсь и понимаю, что буду рассказывать о себе, словно о постороннем цзы’дарийце. Плевать, начну объяснять, как есть, и запутаю обоих, — капитан Прим, я нашел тройку. Это Тиберий, его нужно фиктивно забрать из психиатрической клиники и через три дня представить мудрецам.

Жалею, что не вижу выражения лица Флавия. Да, странная дарисса Мотылек утратила остатки разума, но бывший либрарий только уточняет:

— Это другой Тиберий, он реально существует?

— Да, другой, но пока я за него буду в маске и с новыми способностями. Теперь Флавий молчит гораздо дольше. Подозреваю, что тихо проклинает мои причуды, закрывая рукой микрофон гарнитуры.

— Хорошо, я понял, подготовлю встречу, — чеканит капитан Прим, — а как его называть?

Мудрецы не пользуются именами, только прозвищами, отражающими суть способностей. Нужно придумать такое для Тиберия. Раз уж я отдаю нашей общей с Наилием маске свою способность общаться с духами, то прозвище сочиняется мгновенно.

— Медиум, — выпаливаю в гарнитуру и довольно улыбаюсь. Флавий повторяет и прощается. Снимаю девайс с уха и возвращаю Публию. Раздражение на его лице сменяется удивлением. Живет с Поэтессой, в курсе наших проблем с поиском тройки.

— Ты нашла его? — спрашивает капитан. — Не думал, что так быстро.

— Он пока не совсем готов, — пытаюсь уйти от прямого ответа.

Так хорошо все спланировала, но не учла одного. Сначала нужно убедить Наилия, что именно он тройка и никто другой. А это сложнее, чем заставить всех поверить в мою смерть или сочинить для Тиберия новую жизнь.

— Надеюсь, теперь Диана успокоится, — бормочет военврач, — после церемонии она сама не своя. Рвет и выбрасывает все предсказания.

Знаю, что виновата перед ней, и не нахожу себе оправданий. Для Поэтессы я умерла и, даже если когда-нибудь обман раскроется, дружбу не вернуть. Сколько я уже заплатила за маскировку и сколько еще придется?

— Я пытался спасти стихи, — продолжает рассказывать капитан, — доставал их из урны для бумаг, разглаживал, склеивал и нашел еще одно предсказание про вашего мудреца-тройку. Наизусть не помню, там образно и размыто, но зовут его Медиум.

Обнимаю вещмешок крепче и закрываю глаза. Улыбка дергает за уголки губ и хочется заплакать или рассмеяться. Публий надеется, что все закончилось и даже не представляет, что сейчас сказал. Напророченного вторым предсказанием Медиума я только что сама создала, чтобы спрятать в нем генерала. Слепила нового мудреца по частям из легенды Рэма, придуманного кризиса и куска собственных способностей. Ведь это я общаюсь с духами, а не Наилий. Так кто же все-таки тройка?

Глава 14. Учения военных медиков

Впервые чувствую себя настоящим шизофреником, потому что безумно тянет устроить скандал собственным голосам в голове. Как только не называю в сердцах Инсума: предателем, кукловодом, обманщиком, трусом, подлецом, эгоистичной звездой. На последнее обвинение дух мертвого императора обижается сильнее всего и надолго замолкает. Юрао пробует нас помирить, заискивающе нашептывая: «Ну чего ты? Он же не соврал тебе ни разу. Зачем так?»