Игра в судьбу

Спрашиваю у Тимура, зачем он приехал сюда? Он признался, что хочет заработать на дом. Любимую девушку, голодранцу, выдавать замуж не хотят. После перекрытия Северо-Крымского канала, с водой на Херсонщине творится ужас: часть области затапливается, а юг страдает от

засухи. С блокадой Крыма не стало и работы.

Раньше, несколькими семьями, они возили лук и яблоки на полуостров, продавая с мелкооптовых рынков кафешкам и ресторанам, кормивших туристов. А после блокады куда возить?

Через десять дней, на автобусе уезжают первые 20 человек, потом ещё…

Тимура зачислили в Магавир Эс-Саура. У него всё новое и американское, только связь от французов. Созваниваюсь с ним по Ватсапу, это единственное, что здесь работает более-менее…

–Ну, Тимур, теперь ты в армии Саурона! – шучу я. Понятия не имею, что означает это "Эс-Саура"…

Он охранник бензовозов с нефтью, идущих в Турцию. Есть народ из России и даже татары из Крыма. Рассказывают, что львиная доля нефтепромыслов захвачена ИГИЛ, но вышки есть практически у всех. Большие деньги любят тишину, и на дороге разборок никто не устраивает, да и как стрелять, если кругом цистерны с нефтью? Тимур утверждает, что даже "садыки" (войска

Асада), покупают горючее у ИГИЛ. Восток – дело тонкое…

Приехали очередные "купцы", меня тоже "выбрали". Теперь я в "Дивизии 18 марта". Нас перебрасывают под Дераа. Боям за столицу этой провинции не видно конца. ССА собирается с силами, чтобы кардинально переломить ситуацию. Грядущая операция называется "Южный шторм".

Размещаюсь в "землянке" – это выдолбленное в камне подземелье, где живёт 12 бойцов. Земли и песка в округе нет, только серый или тёмно-серый камень. Отбойными молотками, посменно, выдалбливаем позиции и помещения. Ощущение, что живёшь рядом с вулканом, но здесь нет

даже гор, до горизонта раскинулась каменная равнина.

Вдруг меня перекупают американцы, и возвращают под вечер из под Сувейды обратно в Эр-Рубакан. Пятой или шестой партией загружают в автобус и везут, если солнце меня не обманывает, на Северо-восток. Солнце и смерть – последние, кто здесь не обманывают.

Сирия.

Приезжаем в Таль-Бирак, недалеко от столицы мухафазы (районного центра) – города Хасеке. Для сирийцев, провинция Хасака – это как для русских Чукотка: тоже на Северо-Востоке, и по местным понятиям, очень далеко.

Сами сирийцы называют свою страну "сУрья". Говорят, название произошло от "Ассирия". Между прочим, ассирийцев в этой части страны много и они христиане.

Американцы, французы, ваххабиты и прочие, ведут повсюду раскопки, ищут древние артефакты. Нам предстоит охранять всю эту "археологию". Здесь относительно спокойно, хотя, ДАИШ, на шахид-мобилях, могут ударить из своего логова в Аш-Шаддади, и серьёзно обострить обстановку.

Боевые действия идут на южных окраинах Хасеке, и его окрестностях, но основные силы джихадистов далеко на западе страны – в Алеппо. Северо-восток – второстепенное направление.

Американцы прикрывают нас с воздуха. Местность открытая: равнина, пологие холмы и поля, поля… У янки поблизости два аэродрома и спецназ. Но из военных вижу больше всего курдов. Они не сидят без дела: тренируются, контролируют территорию, отдыхают после боёв. Курдские

YPG и SDF – главное блюдо из пушечного мяса после ИГИЛ и Аль-Кайды.

В июле, бармалеи предприняли самое серьёзное в этом году наступление. Получили по зубам, отступили и успокоились.

Нам платят 300 долларов в месяц, и премию в 500-1000, если найдём краденое. Копают сирийцы.

Передний Восток – это 6000 лет цивилизации, плюс Неолит. Куда не ткни, что-то да найдёшь. Пойманные на воровстве землекопы исчезают навсегда.

Караулы, охрана периметра, досмотр на входе и выходе. Работа по 12 часов. Ничего особенного. Это "ничего особенного" тянется до октября.

Иногда ездим в кафе и рестораны столицы региона – город Хасаки. Кто покурить кальян, а кто и выпить. С алкоголем у христиан-ассирийцев проблем нет, разумеется, шататься пьяным по улицам или ходить с бутылкой в публичных местах не стоит.

Бои вспыхивают регулярно, но жители стараются сохранять привычный образ жизни и насколько возможно, игнорируют войну.

Сирийский общепит выглядит не очень презентабельно, а иногда даже

антисанитарно, но шансы получить отравление в воюющей Сирии ниже, чем в кафе и ресторанах России.

Мне нравится "Bubbles". Кафешка "Пузырьки", на углу проспекта Камышлы и Проезжей, в стиле хай-тек, а-ля 70ые годы прошлого века. Европейский, красно-белый, пластиковый дизайн, никаких узоров, ковров и прочей восточной дежурной пышности. Что-то я устал от арабского китча. Обычно заказываю пиццу. В Хасаке она от 10 до 50 центов. В России не ел, но скучаю

по всему европейскому, особенно по кухне.

Картофель фри стоит 50 центов. Чай – 20 центов. "Аджи" – лепёшка, сантиметров 15 в диаметре, посыпанная сыром и аджикой, традиционное сирийское блюдо – 20 центов.

Для среднего сирийца зарплата в 100 долларов – считается хорошей, но люди работают и за 50. Доллар меняют на 500 сирийских фунтов, которые все называют лирами.