Игра в судьбу

Вокруг забор из колючей проволоки. За периметром – вооружённая охрана из иорданской армии или военной полиции. Внутри – своя служба безопасности и четыре группировки оппозиции без огнестрельного оружия. Лагерь поделён на зоны влияния, с нашим приездом, равновесие нарушается и грядёт новый передел.

Проходим строем по центральным улицам, показывая, что в чьём-то полку ССА прибыло. Вообще, Свободная Сирийская Армия – очень свободная и крайне разношерстная сила. Мы относимся к "Южному фронту", в него входит кто угодно: от добровольцев и дезертиров, до настоящих джихадистов. Вся эта публика восстанавливается здесь после ранений или отдыхает после передовой. Многие успевают жениться и завести детей. Жалование от 50 до 300 долларов в месяц, в зависимости от группировки и статуса бойца. Невесту на период выздоровления или отдыха можно купить. Вернётся ли муженёк, заплативший от 100 долларов и выше за калым,

никто не знает. Когда выкуп неподъёмный или девочку не хотят выдавать замуж, солдаты прибегают к угрозам.

Если у сирийца появился шанс устроиться на иорданскую ферму, он бежит из Заатари. Жизнь беженцев не сладкая.

В лагере кормятся "свадебные брокеры". У состоятельных господ с мусульманского востока, популярны недорогие палестинские жены 12-14-16 лет. "Ханума" получает комиссионные и делится с группировкой. За "крышу" платят все. Кроме "брокеров", тут обитают и обычные скорпионы и змеи.

Воду привозят и разливают в резервуары, примерно на тонну. Снизу кран с трубкой, довольно удобно наполнять ведро или канистру. Газ привозят в баллонах. Повсюду электрические столбы и ужасная путаница из всевозможных проводов.

Много будок выставлено по четыре вместе, в "каре", сверху натянут тент, на земле уложены маты или ковры. Четырёхкомнатная квартира с "танцполом" посредине. Нас размещают именно в таких. Моя "прорабская будка" с флагом Бахрейна, это спонсорская помощь.

В Заатари карточная система, вместо денег – купоны, но доллары тоже в ходу. В лагере два супермаркета и четыре школы, девочки учатся утром, а мальчики – вечером. Впрочем, далеко не все дети ходят в школу.

Устроен большой ангар с крышей, но без стен – это детская площадка. Центральные улицы заасфальтированы, главная из них – скопление пекарен и лавчонок, называется Елисейские поля, потому что начинается от госпиталя, построенного французами.

Содержание второго в мире по величине лагеря – дело накладное. Главные спонсоры – ООН, ЕС, Канада, Австралия и страны Персидского Залива.

Мельчайшие частички песка поднимаются даже слабым ветром. Песок попадает внутрь одежды, в постель, в технику, поскрипывает на зубах… Не представляю, что здесь творится, когда приходит песчаная буря.

Полшестого, из-за дальних, сутулых гор, встаёт солнце. День уже длится больше 12 часов. Март богат на ветра и пыльные бури, хорошо, что он уже заканчивается, плохо, что скоро начнётся настоящее пекло.

Нас собирают американцы и непонятные военные. Заполняем опросники, пишем, куда хотим попасть, и прочую лабуду. Два раза вывозят в пустыню, мы бегаем и стреляем. Похоже на смотрины, а не на учения.

Проходит неделя, и нас частями перевозят в Сирию, в лагерь Эр-Рубакан. Тут уже всё жёстче.

Беженцы на грани выживания, и борются за жизнь отдельно от военных, их около 50.000 человек. Солдат ССА – примерно 5000 человек.

Те из сирийцев, кто может держать оружие, переходят к военным, чтобы хоть как-то прокормить семью. Большинство жителей – это женщины с детьми, они продаются за еду или выходят замуж.

Гуманитарка бывает редко, большую часть забираю военные, из-за неё же и грызутся потом. Гражданские получают помощь в обмен на что-то или не получают вовсе.

Отдаю баул с «штатской» одеждой и вещами несчастным женщинам. У меня впечатление, что гардероб и мелочовка, мне долго не понадобятся. Прощай индпошив, прощайте эксклюзивные туфли и костюмы с рубашками!

Закат в пустыне великолепен. Ты видишь всю линию горизонта, а над ним смотрящее на тебя в упор со всех сторон небо. От него невозможно отвернуться или спрятаться, зайдя за угол.

Огромную часть горизонта занимает закат: вначале раскаляя небосвод до жидкого металла, медленной остужая до черноты холодной стали.

Почти не ощутимая в тихую погоду запылённость воздуха пустыни, особенно заметна над горизонтом утром и вечером. Более

пыльное, густое "нижнее небо", сильнее, чем у нас в Средней полосе, отдаёт бордовым и тёмно-красным. Оно поднимается от горизонта на высоту солнечного диска до "второго", оранжево-жёлтого неба, высотою в 3-4 диска. "Третье небо" – бело-жёлтое, словно хвост кометы.

В мириадах невидимых песчинок, солнце делается размытым, матовым

пятном. Огненный болид медленно падает за горизонт. Густой, огненно-красный цвет неба, словно хвост кометы, стремительно расширяясь, так же быстро бледнеет и гаснет. В Сахаре или Араве такого не встретишь. Там всегда мешают гигантские дюны, холмы или небольшие скалы, а

тут, ровная как стол пустыня, с редкими степными проплешинами.