Игра в кубики

– Так я и говорю… пришла утром квартиру подготовить к сдаче, она у меня уж несколько недель пустая стоит… стала протирать полы, решила диван отодвинуть, шваброй в угол залезла, вытягиваю – а там это. Наверное, жилец выронил. Ну, мне оно без надобности, я попыталась позвонить жильцу, а телефон не отвечает. Я в полицию и понесла, как же – из Москвы человек, вдруг ищет теперь, документ все-таки, а там начальник говорит, что это в прокуратуру надо. Ну, меня на машине к вам и привезли.

Полина через пакет развернула удостоверение, прочла и почувствовала, как в глазах темнеет. Но она быстро пришла в себя и, отложив находку в сторону, попросила:

– Вы посидите минутку, я сейчас… – и опрометью кинулась в кабинет прокурора.

В приемной было много народа, но Полина, проигнорировав предостерегающий возглас Алисы, рванула дверь и вбежала в кабинет:

– Валерий Васильевич, мне срочно надо поговорить, срочно!

– В чем дело? – откладывая в сторону какую-то папку, спросил прокурор.

– Нужно срочно задержать журналиста Нифонтова.

– Это московского хлыща, который тут отирался?

– Да, и как можно быстрее!

– Основание?

– Я думаю, что он убийца.

Прокурор даже очки снял:

– Каргополова… ты в себе вообще? Столичный журналист, известное издание… да ты знаешь, кто меня просил, чтобы ему информацию дали?

– Скорее всего, ваш предшественник, но сейчас это неважно. Мы должны задержать его, пока он не успел уехать! У меня на столе лежит его удостоверение, найденное в съемной квартире одного из районов, где произошло убийство.

– И все? Он мог снять квартиру, чтобы там с барышней встретиться.

– Валерий Васильевич, я вас очень прошу… я сейчас на квартиру опергруппу отправлю, хозяйка сказала, что не успела сдать после Нифонтова, может, еще что-то найдем. Пусть пока у нас посидит…

– А извиняться потом я буду?

– Сама извинюсь, но думаю, что не придется. Да и на трое суток имеем право и без предъявления обвинений.

Прокурор только головой покачал, но за телефонную трубку взялся:

– Иди, тряси хозяйку, я все оформлю.

Полина выбежала из кабинета, на ходу набирая номер Двигунова.

Поехать на осмотр квартиры она не успела – позвонил Чумаченко и попросил о немедленной встрече.

Выдав Двигунову подробные инструкции, Полина набросила плащ и вышла в сквер, где ее уже ждал Чумаченко.

– Ну?! – забыв даже поздороваться, накинулась на него Полина.

– Присядем или погуляем? – проигнорировал бывший оперативник.

– Лучше погуляем, меня всю трясет. Мне сейчас принесли удостоверение столичного журналиста Нифонтова, найденное в съемной квартире района Каляево, там, где был найден труп Дарьи Пострельцевой.

Чумаченко пожал плечами:

– Никогда о таком журналисте не слышал.

– Он сюда приехал как раз затем, чтобы писать о ходе расследования.

– Умно. Если он – убийца, то вполне мог бы следить и быть в курсе ваших дел.

– Я, правда, постаралась пресечь возможную утечку, но что-то мне подсказывает, что секретарша шефа не устояла. Я их в этом сквере видела пару раз, – Полина закурила и вдруг остановилась: – Секунду… – она выхватила мобильный и позвонила прокурору: – Валерий Васильевич, а постарайтесь задержать под любым предлогом Алису до тех пор, пока я не вернусь, ладно? Я потом объясню, но мне нужно, чтобы она никуда не отлучалась. И лучше бы, чтобы не звонила никуда.

– Ты сегодня вообще не в себе? А мэра города не задержать?

– Пока не надо, к нему нет вопросов. А вот к секретарше вашей есть.

– Хорошо, сейчас придумаю что-то.

Убрав телефон, Полина затянулась сигаретным дымом:

– Ну, вроде все. Я вас слушаю, Алексей Максимович.

– Значит, так… съездил я к секретарше Ноздреватого. Интересная, кстати, дама, до сих пор красивая, хоть и в возрасте уже. В общем, с бывшим прокурором она состояла в связи около пяти лет, он ей помог и квартиру купить, и машину хорошую, и ребенка устроить в престижную школу. С Ноздреватым у прокурора была крепкая дружба, и в выходные на дачу катались, и бани-сауны, и вот это вот все, – тоже закуривая, начал рассказывать Чумаченко. – Когда на Ноздреватого наехал Репа, прокурор пытался договориться, но не вышло – пригрозили неприятностями семье, ну, а своя рубашка, как известно… в общем, прокурор запетлял, тянул все, и стало поздно. Ноздреватого убили вместе с женой, а на прокурора продолжили давить, чтобы излишнего рвения при расследовании не проявлял. И долю от доходов завода Репа ему закидывал регулярно, даже увеличив. И деньги прокурору оказались важнее дружбы. А когда Репу убрали, а затем и Митина с Никулиным, прокурор понял, что денег больше не будет, а вот неприятностей можно огрести, подсуетился и уехал в столицу вместе с семьей. Но! – тут Чумаченко поднял вверх палец и немного приостановился. – Вот тут-то и начинается самое интересное. Он увез из местного детского дома мальчика, который никем ему не являлся. Было мальчику семь лет, а звали его… догадки есть?

– По поводу имени не скажу, а фамилия, скорее всего, Ноздреватый, да?