Игра в косынку. Практикум

Факт остается фактом — Гоша выдержал ровно полтора месяца. По истечению этого времени он с жутким скандалом собрал свои вещи и отбыл на съемную квартиру, искренне веря, что личная жизнь у него на этот период не сложилась. После этого он долго сидел на полу, раскачивался из стороны в сторону и пустился в какое-то несвойственное ему самокопание. Он даже бутылку пива в одиночку выпил.

Марго узнала о Гошином переезде через три дня и на радостях трахнула своего начальника. Удосужилась встретиться с Гошей она только по истечение третьей недели. Сидела весь вечер, протяжно молчала и смотрела в стену. Вдруг покинули все силы. Гоша попытался потрогать ее грудь и моментально получил по рукам.

Слово автору. Пальцы, переплетенные под одеялом (ни слова о сигаретах)

Нет, после этого ничего глобального в их жизни не случилось. Гоша тогда даже ночевать у Марго остался. Она долго трепала какую-то ерунду, не удосужилась предложить ему даже чаю, демонстративно договорилась о свидании с недавно отоваренным начальником, а потом вдруг забралась Гоше на руки и долго отказывалась слезать.

Позже Гоша вдруг (надо сказать, впервые за неделю) уснул, распустив губы и зарыв слабые от неги пальцы в волосы Марго. Она слушала, как в темноте тикают часы и задумчиво водила ногой по прохладной стене — Марго никуда не могла деться от предательского ощущения, что все вокруг прозрачно и непостижимо хрупко.

Марго вглядывалась в пульсирующую темноту и лениво жмурилась. В голове колыхалась горячечная пустота, когда заснуть невозможно, в голове сплошная каша: Анечка, холодная, как сквозняк, отхлебывает чаю и молчит, глядя в сторону; «Я готова убить тебя!!!» — кто и когда это сказал, Марго не помнила; ощущение, что поезд остановился в метро и вагон наполнился напряженным молчанием — лишь тихое шипение внутренней связи; блинчики с хрустящей корочкой в какой-то привокзальной кафешке; теплая, но ущербная гладкость треснутого желудя в кармане…

Марго закрывала лицо руками и начинала считать до ста. Рядом спит Гоша, сладко, как ребенок под боком у мамочки, вернувшейся из командировки. Во сне он протягивал руку, нащупывал ледяную кисть Марго и переплетал свои пальцы с ее. Локтем Марго спихивает с кровати подушку и запрокидывает голову. Ужасно хочется курить.

Слово Марго. Помидоры (Красотки, красотки, красотки кабаре!!!)

Прошло два дня, работы поднавалили, я заковырялась на своей доблестной службе как папа Карло, время пролетело, словно пленку кто-то на перемотку поставил: все ходят, рты открывают, говорят, руками размахивают, а что происходит — непонятно. А потом сутки не вылезала из постели — только в туалет, к холодильнику и за новой книжкой — даже к телефону не подходила. На четвертый день притащился Гоша — довольно кстати, должна сказать — в холодильнике к тому моменту оставались соленые огурцы эпохи раннего палеолита, полпакета молока и четыре картофелины.

— С ума сошла! — заявил с порога Гоша, шваркнул в меня пакетом с какой-то снедью и пошел на кухню чайник ставить, — звездная болезнь заела.

— Вот еще, — буркнула я, вползая на кухню, сонно кутаясь в халат, — дурак ты какой-то, как я погляжу.

— Отлично, — заявил Гоша, вручая мне помидоры, нож и доску, — я дурак, ты — умнейшее существо в мире, а потому мы сегодня пойдем в одно место.

— Догадываюсь, в какое, — хмыкнула я. Гоша и ухом не повел. Я откинулась на спинку дивана, закинула ногу на стол, спихнув доску на пол, и вгрызлась в один из помидоров, — разыгрывать из себя твою даму сердца я больше не буду, хоть убей.

— А и не надо, — просиял Гоша, быстро строгая помидоры в салат. Запахло зеленью, разморенной на солнце, и раздавленными оливками, — тебя там все отлично запомнили, я теперь говорю, что приходить второй раз ты стесняешься и сидишь дома. В чадре. Перебираешь горох и просо.

— Как скажешь, — я выстрелила хвостиком помидора в раковину, но не попала, — так что тебе от меня надо?

— Есть крутые клубы Лиги, а есть галимые, в которых хоть G126 появись — никто даже не почешется. Ты там на кукурузнике можешь летать по залу и поливать всех дерьмом. Куриным. Они галимые настолько, что еще толком слухи не поползли о твоей выходке. Улавливаешь, о чем я говорю? — Гоша многозначительно протянул мне кусок сыра.

— Нет, — так же многозначительно ответила я, но сыр взяла.

— Пора явить твой талант миру, продемонстрировать всем, на что ты способна, я в тебя очень верю, мы всех победим, но пасаран и все такое. Понимаешь?

— Понимаю… — кивнула я, — ты уже поставил на меня в одном из крутых клубов Лиги, деньги терять не хочется, и теперь ты меня тащишь туда, чтобы я играла и помогла тебе нажиться сверх меры на моем таланте.

— Ну… — скривился Гоша, пододвинул ко мне лаваш и салатницу, — что-то ты тут накрутила жути какой-то… Я вообще-то картину эту видел немного по-другому. Какой-то я у тебя злодей получаюсь. Злодейский. Я ж как лучше хотел…

— Ага, — покивала я с набитым ртом, — продал меня за копеечку…