Игра в кошки-мышки

Цифру «шестнадцать» он произносил довольно странно, привлекая внимание, тогда как в остальном речь звучала правильно и четко. Собственная фишка или бзик?

– А конкретнее? Патрон тут какой?

– Сейчас. – Он двинул пальцем по сенсорной мыши ноутбука, поднимая картинку вверх и открывая таблицу. – Так, так… семь пятьдесят один на тридцать шесть. В магазине двадцать патронов.

– А что есть еще?

– Еще… вот под такой же калибр, только не самозарядка, а болт, «си эс пять а». Очень точная, очень удобная, разбирается на несколько деталей для удобства переноски. Приклад регулируется под стрелка. Еще раз повторю – очень-очень точная. Магазины на пять и десять патронов, но если есть время, то могу подогнать за неделю штук пять двадцатипатронных от «гренделя».

– Бронебойные есть?

– Есть со стальным сердечником две сотни. Бронежилет метров со ста пробьют точно. Но зачем из такой красотки бить в броню, если с двухсот можно попасть в глаз?

– Это весь выбор?

Продавец насупился.

– Ну, если «винторез» не интересует, то да… ай, нет, есть еще кое-что, но придется ждать до завтра и цена на нее немалая. Зато лучше ее нигде ничего не отыщешь!

– А «выхлоп»? – скептически ответил ему я. – Он хуже?

– Парень…

– Я Сервий.

– Меня Хома зовут, как парубка у Гоголя, – представился он в ответ. – Сервий, ты видел «выхлоп» у многих? Этот винтарь или не попадает в Улей, или тут же обретает хозяина. У внешников стали попадаться автоматы под спецпатрон, который в винтовке также используется, но вот самой винтовки у них никто не встречал. Они предпочитают работать из чего-то особо мощного, причем издалека, из дронов, например, или винтовки «Корд», или такого же пулемета. Бесшумками внешники практически не пользуются или очень редко.

– Мне сказали, что в Парадизе «выхлоп» можно легко отыскать.

– Почти наврали, – пожал он плечами. – Была одна в магазине, в центре, но ее кто-то из тамошних хозяев приобрел неделю назад. А больше ты такую не отыщешь. Или под заказ, придется ждать и переплатить вдвое или даже втрое.

– Жаль, – вздохнул я. – А эта твоя красотка что из себя представляет?

– А вот, – он вывел на экран фотографию, на первый взгляд, обычной винтовки, которую можно увидеть в нормальном мире у охотников, только у этой был непропорционально толстый ствол. – «Спешел рифэл пятьсот», патрон дозвуковой. Это где-то… точно не вспомню, а тут еще и записи нет, но если память не подводит, то восемь восемьдесят шесть на шестьдесят девять. Всего у меня триста патронов, двести целевых со стальным сердечником и сто с сердечником каленым, практически бронебойные. В комплекте мощный прицел с дальномером, счетчиком ветра.

– И сколько за все это удовольствие просишь?

Когда он озвучил сумму, я присвистнул.

– Не свисти, а то денег не будет. Знаю, что дорого, зато качество и все, как ты хочешь: бесшумность и мощный патрон. Если будешь брать, то говори прямо сейчас, потому как винтовка лежит в магазине в центре, мне нужно договариваться о передаче ее сюда.

– Ладно, – решился я, – черт с ними, с деньгами, звони.

– Но только подходи завтра, – предупредил он. – Еще что-то нужно?

– Нужно, «а-ка девять» с патронами и пистолет полегче и поубойней. Он для женской руки.

– И автомат есть, и пистолет подыщем, – заверил меня продавец.

По возвращении в гостиницу с почти пустым карманом, но с покупками я узнал про неприятности.

Скинув в разгромленном номере часть покупок, я бегом помчался в больницу.

– Что ж ты так-то, а? – укоризненно покачал головой знахарь. – Я же предупреждал тебя. Вот зачем ты девчонку одну бросил?

– Что с ней? – Я пропустил мимо ушей его слова. – Где она?

– Спит. Я ей вколол сильное успокоительное, обработал синяки и шишки. В целом отделалась легко.

Если коротко, то после моего ухода девушка немного поспала. Проснувшись и не дозвавшись меня, она устроила погром и истерику. На шум примчался гостиничный работник, попробовал ее успокоить и чуть не лишился глаза, когда в лицо ему вцепилась Сашка. В итоге охранники скрутили ее и отправили в больницу, а там на шум заглянул Хома, узнал свою пациентку и забрал к себе, где оказал первую помощь.

Первое, что я услышал от Сашки, когда она очнулась, были слова:

– Сервий, пожалуйста, больше не бросай меня. Я очень прошу тебя! Если я еще раз останусь одна… я… я умру, наверное.

Прижав девушку к себе, я погладил ее по голове.

– Кисонька ты моя, да кто тебя бросит. Ты так сладко спала, что я не стал тебя будить, но и дел слишком много накопилось. Тем более через два часа уже вернулся назад, – сказал я ей.

Сашка уткнулась мне лицом в грудь.

– Ты меня всегда Кисонькой звал или Желтоглазкой, – тихо произнесла она. – Раньше не нравилось, вульгарно и пошло звучало… фу-у, а сейчас так приятно. Словно ты меня гладишь, вот как сейчас. Ты меня не бросишь?

– Никогда!

– Никогда-никогда?

– Никогда-никогда!

Повязку с лица ей сняли на шестой день, после того как мы приехали в Парадиз.