Игра на одевание

– Яша учился в классе моей матери. Он был из неблагополучной семьи. Она его самозабвенно третировала. Вызывала к доске и спрашивала, пока он не начинал плакать. Высмеивала вложенные в старую тетрадь листочки, потому что новой нет. Стертые обложки. Давно короткие школьные куртку, штаны. Я использовал его как боттлера, который привлекает внимание тупых полицейских и обеспечивает музыкальное сопровождение. Его песни же неплохи, да? Как тебе баллады группы «Колпак»?

– Впечатлили. Спасибо. Я потому и решила, что он единственный преступник. Главный.

– Продолжаешь язвить? Такие, как Яшка, удобны присмотреть за безъязыкой пленницей, помочь сделать куклу из любопытной московской куклы, поджечь фермершу, которая возомнила себя папарацци из-за какой-то паршивой свадьбы… Как ты могла подумать, что он кукловод?

– Прости, панчмен, конечно же, ты. Его же еще называли «профессор».

– Ай, молодца! Прирожденный лингвист! А я вот всегда ненавидел филологию. Отсюда и убийства по фразеологизмам, которые мать заставляла учить. Сколько у меня еще идей было, знала бы ты! Я хотел заставить женщину стиснуть зубы, выдавить из нее улыбку, довести до кипения… И все это с тобой. Жаль, времени маловато. Мне надо уезжать в Англию. Сама знаешь, – он деловито поднялся, указав пистолетом на дверь ванной, – гранты, книги. Но в ванну кипяток я уже налил… Поторопись. Чем раньше я уйду, тем больше у пленниц балкона шансов очнуться от снотворного и остаться в живых.

Миль бессильно поднялась и на негнущихся ногах пошла к ванной. Когда они с Остряком проходили мимо входной двери, она распахнулась и, нагруженный пакетами из «Красного и белого», в квартиру беззаботно ввалился Гриша:

– Анна Игоревна! Соня! Смотрите, что у меня есть!

Мгновенно сориентировавшийся Фомин выстрелил. И вскрикнул. Потому что Анна Миль без колебаний бросилась на пистолет.

Где-то внутри обожгло, и боль растеклась по груди к рукам. Она перебирала ногами по полу, как по песку, понимая, что дышать очень нужно, но будто нет сил.

Совсем рядом, отраженные в зеркале шкафа-купе, боролись Фомин и Гриша. Остряк прижимал парня к полу, давя на шею железной ложкой для обуви. Гриша хрипел, пытаясь нащупать упавший рядом с Миль пистолет.

– Тише, мальчик, тише, – змеился голос мучителя. – Передай привет Поповой, говнюк.

Миль казалось, их тела сплелись в меркнущем зеркале и она сама уходит в какое-то зазеркалье. То ли Оля, то ли Алиса, то ли Яло. Главное – чтобы там не было мамы, Сони и Гриши. Чтобы человек, искалечивший их жизни, ушел…

Ей казалось, угасающее сознание будто услышало ее и стерло его из зазеркалья, потому что там вдруг появился надежный Гуров, который, придерживая ухом трубку, вызывал «Скорую помощь»:

– Женщина средних лет, пулевое ранение в грудь… Юноша, множественные удары, приходит в себя…

– А как же я? – прохрипел где-то в углу скорчившийся от боли Фомин.

– А у вас, дорогой мой, травмы, которые только украшают в изоляторе.

– Сука… Не докажешь ничего.

– Даже с уцелевшим ноутбуком Софьи Чубакиной, где есть ваши фото с Ольгой Вороновой, например? Мой коллега нашел его в единственном не тронутом пожаром месте. Ирония судьбы, не правда ли?

– Обхохочешься.

– Вы еще оцените, сколько шутников в полиции. И тюрьме.

Глава 7

Воскресенье

«Анну Игоревну прооперировали. Арина Юрьевна и Соня в порядке. Смотрим мультики». Гуров прочел сообщение от Гриши Долгова и вышел из вагона. На перроне его давно ждал одетый в зимнюю куртку Крячко.

– Холодает, старина?

– Не говори! Зима на дворе, а этот хеллоуинский шабаш все не заканчивается.

– Ну, потерпи до завтра. Нам бы только день простоять. Да ночь продержаться.

– Значит, готов к труду и обороне?

– Всегда готов. Особенно если место боевых действий – дом. Ну, или наш кабинет с заначкой из Наташиных пирогов.

– Может, сразу в ресторан?

– Неожиданно! Тогда почему не полный комплект ликования по поводу моего приезда? Красная дорожка, каравай, ты в кокошнике…

– В сарафане неудобно протокол осмотра места происшествия писать.

– Началось в деревне утро!

– В ресторане рядом с бутиком Petit Trianon, не к ночи будь помянут, обнаружен официант с перерезанным горлом. Ждут только нас.

– Мария меня убьет.

– До свадьбы Портнова-то доживи.

– Ого! А чего я еще в своем царстве не знаю?

– Все остальное, – Крячко остановился у ларька с кофе, – слава богу, по-старому. Орлов просил передать, что доволен.

– Тогда давай заскочим по дороге к нему.

– Это что-то новенькое!

– Просто надо, чтобы он со всем своим авторитетом одному декану позвонил.

– Будем спасать карьеру Анны Игоревны?

– У нас с тобой работа такая – людей из беды выручать.

– Это звучит гордо. Кофе человеческий, без латте-арта, держи!

Идеальная казнь

Введение