Игра Льора

Время шло, стекало песчинками, осыпалось каменной трухой. И льор осознавал, что София где-то там, за морем. Вряд ли она была колдуньей или открыла в себе дар, вряд ли ведала, куда бежит. Либо кто-то похитил ее, либо обманул. И наверняка из-за него. Тяжелое бремя вины и растерянности пробегало электрическими импульсами, точно это его били током. Ноги просили сорваться с места и бежать. Но знать бы куда! Да и Эльфа не велел бросать долг, все больше нарастала раздраженность: бессмертный друг совершенно не помогал.

– Ладно-ладно, клоун-эксцентрик, собирай свои ребра и зубы, все равно одна видимость, – отмахнулся от чужих нелегких проблем Раджед. – У меня для тебя новость, которую ты наверняка знаешь.

– Да, она сбежала, – тут же спокойно отозвался Сумеречный Эльф. Конечно, он знал ведь все наперед! Знал, наверное, и исход всех этих опасных эскапад.

– И куда? Если туда, куда я думаю… – навел на нужный диалог Раджед, строя свои теории. – Это все Огира.

– Ты все-таки спрашиваешь меня? – оживился Сумеречный Эльф, уже довольно нагло растекаясь на широком троне-диване с витыми ручками.

– Нет. И да. Если он отправил ее на тот материк… – отозвался Раджед, лохматя золотую гриву.

– Но ты ведь не враждовал с малахитовым льором Сарнибу? – напомнил об одном из правителей восточного материка собеседник. Сарнибу Тилхама и правда отличался тихим нравом. За свои пятьсот лет не уничтожил ни одного противника, хотя обладал немалой силой, да и башня его была едва ли не самой высокой и неприступной. Но он тоже ничего не делал для Эйлиса, жил затворником, пестуя какую-то свою давнюю печаль. Так что Раджед немногое знал о далеком соседе, хотя владения малахитового льора простирались от Янтарного до Ледяного моря.

– Нет, не припомню, чтобы мы что-то делили, льораты далековато друг от друга, – задумался Раджед, но его мучила тревога. – Если орлы унесут ее к Аруге Иотилу, то сам догадываешься, чем это чревато.

– Что же ты сделаешь? Бросишь ее? Если уж она только твоя игрушка, – снова подстрекал Сумеречный Эльф. И так уже несколько сотен лет! Они провоцировали друг друга и поддевали, но, может, именно это не позволяло оцепенеть в губительном самодовольстве.

Раджед замер, точно каменные плиты поглотили подошвы сапог. Ловкая издевка друга срывала тонкую корочку свежей раны, и кто-то болезненно, еле уловимо пел из-за завесы: «София, луна моего неба, если с тобой что-то случится, то солнце потеряет свой свет».

– Не брошу, – сдавленно ответил льор, тут же встряхивая головой, как будто отгоняя вцепившуюся в плечи гарпию отчаяния. – Придется покинуть башню. Аруга – просто старик, которому из уважения и жалости отдали почти окаменевшее прибежище. Но вот Илэни… С ее ревностью и мстительностью… Только на кого оставить портал и вторую девчонку?

– Значит, это уже не игра? – пытливо интересовался Сумеречный Эльф, склоняя голову набок, как любопытная птица.

– Игра идет до тех пор, пока соблюдаются мои правила, – почти озлобленно скривился Раджед, указывая на собеседника. – А ты устроил диверсию, между прочим! Ни за что не поверю, что София сама прорвалась через магическую защиту.

– Так ты все-таки переживаешь за нее? – улыбнулся Сумеречный Эльф, приподнимая залепленные запекшейся кровью брови.

– Да, – честно признался Раджед, не видя причин скрывать. – Я привел ее в этот мир, это кое-что значит. Я несу за нее ответственность. Она все-таки моя гостья, даже если считала, что пленница.

– И зачем ты тогда морил ее голодом и чуть не заморозил насмерть на руднике? Так обращаются с гостями? – Собеседник развел руками, уже почти величественно восседая на троне, отчего казалось, что это он правитель башни. – Похоже, в Эйлисе свои представления о гостеприимстве.

– В моей башне я мог ее мучить и искушать. Это лишь способ испытать ее, проверить характер. Но другие льоры… – Раджед недовольно хрустел суставами длинных пальцев, машинально свивая их в непонятные знаки. – Впрочем, ты сам в курсе. Ну, так что насчет тебя?

Льор оживился, немедленно переодевая волей магии камзол; отличались они лишь оттенком янтарного – от красноватого до светло-золотого – да рисунком вышивки. Раджед шел к врагам и подозревал, что нарядная одежда будет снова безвозвратно испорчена. Но так уж полагалось: парад перед боем.

– Я вообще ранен-контужен! – внезапно шутовским тоном пожаловался Сумеречный Эльф. – Только из клетки выбрался!

– Меньше по другим мирам надо шастать, бродяга, – беззлобно отозвался Раджед, пробуя свою верную трость с янтарным навершием. В поединке она бы превратилась в меч, слившись с когтями, усиливая их. Медленно поднимался холодный гнев и осознание собственной недальновидности: будто он надеялся, что враги успокоятся. Может, и прошло десять лет, но они просто ждали подходящего случая. И вот он, льор, сам предоставил недругам возможность выманить его наружу.

– Зато у вас принято сидеть безвылазно и чахнуть над златом. Ох, ладно-ладно, посмотрим, что можно сделать, дай хоть отдохнуть, – хаотично потряс руками Сумеречный Эльф.