Игра как жизнь

Очень боялся разочароваться. Но напиток был хорош. Правда, хорош! Сладок, терпок и крепок одновременно. А ещё после каждого глотка, в остающемся надолго послевкусии, сохранялись мягкость северного солнца, запах цветущих трав, принесённых ветром и резковатая горчинка моря.

Выпив вторую кружку мёда, Тём решил, что уже можно задать давно мучающий его вопрос.

– Старик, а если бы я спустился со столба до прихода гончих, что вы со мной сделали бы? Бритвой по горлу и в колодец?

Шаман покачал головой.

– Нет Не было бы ни бритвы, ни колодца. Обряд бы провели. В племя приняли. Всё чин по чину. Стал бы для всех нас роднее всех родных.

– Иди ты. Так ты не врал, когда обещал это, стоя под Перстом? – Тём аж поперхнулся мёдом от неожиданности. – Или ты всё-таки сейчас вот так вот надо мной прикалываешься, в смысле веселишься?

– Нет. Мы такой обряд проводим со всеми чужаками, которые перед рейдом мертвых к нам наведываются. В остальное время просто не пускаем их в посёлок.

– Поясни!

– Когда приходят посланники мертвого мира, а они приходят последний год не реже чем раз в месяц, им нужен любой из моих соплеменников. Цель их пославшего, получить живую жертву на тёмный алтарь, и им всё равно кого брать для жертвоприношений, если жертва из моего народа.

А нам не всё равно кого отдавать мертвым. Просто чужака они не возьмут, но чужак ставший по обряду нашим соплеменником у них сомнений и подозрений не вызывает. И мы рады отдать в жертву чужака вместо соплеменника. Только так редко бывает. Мы за чужаками в рейды не ходим. Духи предков это запрещают. Но если чужаки сами к нам приходят, то никакого запрета чтобы скормить их мертвякам для нас нет.

А то, что жертвоприношение не дает в этом случае ожидаемого результата, так это бывает. Что поделать, если у жертвы кровь порченная, – шаман рассыпался мелким ехидным смешком, довольно потирая руки. Можно было не сомневаться, что авторство комбинации по замене жертвы принадлежало именно ему, и Старик этим очень тешился.

Мда. Удачно избежал возложения на алтарь. Тём инстинктивно помассировал шею. Если сейчас шаман предложит вступить в племя, надо как-то вежливо соскочить с темы. Нет уж, нет уж. Дружба дружбой, а бережёного Бог бережет. А насильничать с обрядом пифэри не будут. Слово Старика – скрижаль.

Мысль о принятии Тёма в племя, к облегчению норда, больше за столом не всплывала, а разговор сам собой повернулся в нужную ему сторону.

– Тём, а ты зачем к нам вообще приходил?

– Я-то? Да вот за мёдом и приходил.

Тём поднял кружку и непритворно прищурил глаза в блаженстве.

– Рецепт приготовления этого напитка богов хотел попросить.

– А ведь уже никто не помнит. А было такое, было! – Старик поддакнул, но Тём видел, что шаман унёсся мыслями куда-то в другое место и в другое время. И ничего рассказывать под хмельную чашу норду не стал, ограничившись коротким:

– Да, бывало и Боги нашим мёдом не брезговали. И с собой брали. И не в глиняных кувшинах хранили, а в золотых чашах.

– А вот! – Тём решительно достал из рюкзака добытую в забытом Храме Чашу.

– Нас золотыми чашами не удивить. Свою имею! Сюда можно налить мёд. И он не выльется. Потому что чаша невылевайка.

Но шаман внезапно стал необычайно серьезен. Он попросил разрешение у Тёма рассмотреть поближе Чашу. Получив на это «добро» и в ответ обозначив поклон, поднялся из-за стола и бережно приняв Чашу из рук в руки, ушёл с ней в дом. Тёму было любопытно, зачем Старик ушёл, но при этом за свою собственность норд совсем не переживал. Не сворует же у него высокоуровневый абориген Чашу? Пусть и неизвестной ценности, но имеющей характеристику «Потерять, продать, подарить невозможно».

Старика не было долго. За это время веселье дошло то точки: пифэри опустошив стоящие на столах кувшины, начали парами выползать из-за стола. При этом Тём заметил, что никто к большому, раскрашенному красной охрой, кувшину из которого шаман наливал только себе, норду и ещё одному, почтенного возраста пифэри, не подходил. Хотя то один, то другой дикарь время от времени бросал на норда завистливые взгляды.

То ли видели себя вместо чужака рядом с шаманом, то ли, как заподозрил Тём, в остальных кувшинах вместо мёда была налита бражка.

Дожевав запеченное мясо и скормив крошки от хлебной лепешки более счастливым товаркам только что съеденной курицы, из-за стола выбрался сосед Тёма, здоровенный пифэри, достающий норду почти до плеча. Он выдернул вслед за собой совсем маленькую женщину, и они присоединились к уже стоящим на ногах соплеменникам. Те, кто оставался за столом, начали ритмично хлопать в ладоши, подбадривая стоящих в кругу. Кругов было два: мужской и женский. И танец они начали движением в разных направлениях.

Переплетённые на соседских плечах руки, быстрый перебор ногами. И это Север? Нет, тут определённо побывали миссионеры южан. И Тём был уверен, что не ошибется, назвав имя одного из них.

Быстро поймав ритм, Тём начал отстукивать его серединой ладони по пустому кувшину, постепенно всё сильнее и сильнее увлекая танцующих на знакомую ему мелодию.