Игольное ушко

Блоггз в рассеянности поглаживал рыжего полосатого кота. Тот жмурился и мурлыкал от удовольствия.

– Сколько топлива оставалось в баке?

– Всего пара галлонов. Но он забрал наши талоны на бензин.

– Разве для вас, дамы, выделяют рацион бензина?

– Для сельскохозяйственных нужд. – Голос Эммы прозвучал виновато, и она густо покраснела.

Но Джесси ответила куда более решительно:

– Мы две старухи, живущие вдали от города. Само собой, нам положен бензин.

– Но мы всегда совмещаем поездки в кино с покупкой припасов, – добавила Эмма. – Так что никогда не тратим топливо зря.

Блоггз улыбнулся и развел руками.

– Хорошо, не стоит так переживать. Соблюдение правил распределения – это не мой участок работы. Какую скорость развивает ваша машина?

– Мы никогда не ездим быстрее тридцати миль в час, – ответила Эмма.

Блоггз посмотрел на часы.

– Даже при такой скорости он уже милях в семидесяти пяти отсюда. Мне нужно передать информацию в Ливерпуль. У вас есть телефон? – Он поднялся.

– Нет.

– Опишите свою машину.

– Эта модель называется «коули». А Норман всегда называл ее «бычий нос».

– Какого цвета?

– Серого.

– Регистрационный номер?

– MLN 29.

Блоггз занес его в свои записи.

– Вы сумеете вернуть нам нашу машину? – спросила Эмма.

– Думаю, да. Только она может оказаться в не очень хорошем состоянии. Люди, угоняющие чужие машины, не слишком заботятся о них, как вы сами должны понимать.

Он направился к двери.

– Надеюсь, вы поймаете его, – сказала на прощание Эмма.

Джесси вывела его на улицу. Она так и не рассталась со своим ружьем. Уже у калитки она ухватила Блоггза за рукав и спросила театральным шепотом:

– Скажите мне честно, кто он такой. Беглый каторжник? Убийца? Насильник?

Блоггз посмотрел на нее сверху вниз. Ее зеленые глаза блестели от любопытства.

И тогда он склонился к ее уху и тихо сказал:

– Ни одна живая душа не должна знать, но он немецкий шпион.

Джесси хихикнула, словно он удачно пошутил. Она явно решила, что им нравятся одни и те же фильмы.

17

Вскоре после полудня Фабер пересек мост у Сарка и оказался на территории Шотландии. Затем миновал бывшую пограничную заставу в Сарке – приземистое здание, вывеска на котором гласила, что это самая близкая к Англии шотландская постройка. Там еще висела табличка на двери, где, видимо, излагалась какая-то историческая легенда о чьей-то женитьбе, но прочитать ее до конца он уже не успел. Только через милю, въехав в городок Гретна, он понял, о чем шла речь: здесь когда-то вступали в брак беглые пары, которые не могли пожениться в Англии.

Дороги все еще оставались размокшими после дождя, хотя показавшееся солнце быстро высушивало их. Все дорожные знаки и указатели здесь успели поставить на место, когда угроза германского вторжения миновала, и Фабер, не снижая скорости, миновал несколько небольших, расположенных на равнине деревень: Киркпатрик, Киртлбридж, Экклефахан. Бескрайние поля по обеим сторонам дороги радовали глаз, сверкая изумрудной зеленью в лучах солнца.

В Карлайле он остановился, чтобы заправиться. Хозяйка колонки – женщина средних лет в промасленном фартуке – лишних вопросов не задавала. Фаберу наполнили бензобак и еще запасную канистру, прикрепленную к одному из порожков за крылом.

Ему нравилась эта маленькая двухместная машинка. Несмотря на преклонный возраст, она легко разгонялась до пятидесяти миль в час. Четырехцилиндровый двигатель объемом 1548 кубических сантиметров с V-образным расположением клапанов работал ровно и неустанно, помогая машине взбираться на шотландские холмы и скатываться с них. Сидеть на кожаном диванчике-сиденье было удобно. Клаксон заменяла старомодная «груша» с раструбом, и он с удовольствием давил на нее, когда на дороге перед ним показывалась случайно отбившаяся от отары овца.

Так он миновал небольшой рыночный городок Локерби, пересек речку Аннан по живописному мосту Джонстона и направил машину в затяжной подъем к вершине горы Битток. Теперь ему все чаще приходилось пользоваться трехступенчатой коробкой передач автомобиля.

Он заранее решил, что ему следует избегать самой короткой дороги на Абердин, проходившей через Эдинбург и дальше – вдоль побережья. Большая часть восточного берега Шотландии по обе стороны от залива Ферт-оф-Форт представляла собой сплошную запретную зону. Посторонним не разрешалось заезжать в прибрежную полосу шириной в десять миль. Разумеется, властям трудно было держать под непрерывным контролем столь обширную территорию, но Фабер соблюдал осторожность. У него было куда меньше шансов быть остановленным для проверки, пока он держался вне этой особой зоны.