Игнат и другие. Как воспитать особого ребенка

Несмотря на перемены в жизни, Игорь не бросал своих обязанностей по отношению к Гане, они дружили и встречались регулярно до нашего отъезда на Мальту. Да и сейчас, как только мы приезжаем в Москву, то созваниваемся, и они отправляются гулять.

Папа Настольные игры

В коррекционной школе шансов на хоть сколько-нибудь полноценное общение с ровесниками у Игната не было практически никаких. Хотя Марине Сергеевне удавалось пробудить в детях ощущение принадлежности к своему классу, все-таки большого интереса друг к другу они не проявляли. У Гани нередко возникала навязчивая идея пристать перед началом уроков к какому-нибудь мальчику или девочке, при этом круг кандидатов был строго ограничен, – но это было трудно назвать общением, так как никакой взаимности это его стремление не вызывало. Тем более не было и речи о том, чтобы поиграть в какие-то осмысленные игры с правилами, победителями и т. д. А вне школы приятелям просто неоткуда было взяться. Когда очень редко мы оказывались в гостях, где были дети примерно Ганиного возраста, ни разу не случалось, чтобы он с кем-то начинал играть или даже хотя бы разговаривать.

В этом смысле настоящей находкой были прогулки с дядей Игорем, но они происходили не чаще, чем 2–3 раза в месяц. Поэтому я очень рассчитывал, что удастся подтянуть Ганю до уровня, когда он сможет играть во что-нибудь со старшим братом – разумеется, так, чтобы интересно было им обоим. Трудность была в том, что для начала надо было научить мальчика самому принципу игрового соперничества. Даже самые элементарные вещи типа «кто быстрее добежит» или «кто дальше бросит палку» для Игната были совершенно неочевидны.

Я начал с игр с кубиками и фишками, которые сам обожал в дошкольном возрасте. Идем на шесть кружочков, тут стрелка вперед, тут стрелка назад, тут пропускаем ход – вот это все. Постепенно Ганя уловил суть, и я стал вызывать Ваню, чтобы мы играли втроем. Но по-настоящему увлечь у меня не получалось ни того, ни другого, оба относились к этим играм как к странной прихоти папы. Я еще возлагал надежды на настольный хоккей, но тут у Гани были серьезные проблемы с координацией. Лото, домино, карты – тоже все мимо. Правила Гане еще кое-как удавалось объяснять, но никакого интереса это у него не вызывало.

Но было такое обстоятельство, что у нас, в некотором смысле, шахматная семья. Мои родители, особенно мама, когда я был маленький, много играли в серьезных турнирах, куда часто возили меня с собой. Позже мама стала старшим тренером женской сборной СССР, а в описываемое здесь время занималась организацией турниров шахматных ветеранов. Конечно, она быстро взяла в оборот Ваню, который, немного походив в кружок рядом с домом, съездил с ней после этого на турнир в Румынию и, в общем, вышел на какой-то относительно приемлемый уровень. В случае с Ганей о подобном, казалось бы, можно было только мечтать.

И вот Юка купила где-то диск «Большое шахматное путешествие». Неожиданно он быстро сменил давно научившуюся считать и читать Бабу-ягу. Ганя стал самостоятельно осваивать, как ходят фигуры. Попутно он научился играть в довольно нетривиальную игру «Улей», и это произвело серьезное впечатление на бабушку Римму. А если что-нибудь приходило бабушке Римме в голову, то изменить это могли только совсем уж чрезвычайные препятствия. Аутизм к ним не относился. Со своей фирменной методичностью, которая по многим другим поводам нередко выводила меня из себя, моя мама обучала Игната не просто как, но еще куда и зачем ходят фигуры. Кроме того, чтобы втянуть мальчика в процесс, мы на его глазах по часу-полтора резались в блиц. Так, глядя со стороны на взрослых, в свое время учился играть я, и, как ни странно, с Ганей это тоже сработало. Лет в девять он уже мог и хотел играть с Ваней. Правда, тот нещадно обыгрывал младшего брата, что приводило к большим расстройствам. Но даже эти слезы были в своем роде отличным результатом – мальчик начал хорошо понимать, что такое выигрыш и проигрыш, и стал испытывать по этому поводу нормальные человеческие эмоции.

Мама Ганя готовит

Не помню уже, в какой момент это началось, но наш мальчик начал готовить. И как все у Гани, это быстро превратилось в карнавал. Он мог приготовить не просто вкуснейший борщ, который, кстати, сама я в то время готовить не умела, но и пышки к нему. Или нежнейший рукодельный торт «Птичье молоко» – в магазине вы не найдете ничего похожего. В общем, у нас в доме шел год высокой кухни.

Вот например, я могла проснуться после полудня, и мальчик меня звал: «Мамочка, иди кушать!»

Я приходила. Стол был накрыт. Предо мной дымилась тарелка супа с кисточкой зелени посередине, рядом на салфетке лежала ложка, а на блюде пирожки, испеченные им только что и добытые с пылу с жару из духовки.