Игнат и другие. Как воспитать особого ребенка

Это была величественная дама в возрасте, которая отнеслась ко мне с покровительственной приветливостью. Она, конечно, сразу распознала во мне родителя, отдающего свое чадо в ее ведомство нехотя и вынужденно.

– Вы, главное, не волнуйтесь, – сказала она. – Мы всех любим и всех, чему положено, научим. Я таких, как вы, встречаю не первый и не второй десяток лет, все будет хорошо. У нас тут прекрасные педагоги, отличная столовая и замечательная профориентация для выпускников.

Все это, между прочим, оказалось чистой правдой. Вообще-то в школу принимали детей с различными нарушениями, но в этот год открыли набор в подготовительный класс специально для аутистов. Всего приняли восемь человек, и учительница Марина Сергеевна не просто успевала с каждым работать индивидуально, но и быстро создала из этих сложных деток настоящий коллектив. Другие учителя тоже были очень внимательны – и не только на уроках, но и во время перемен, что весьма существенно. Ганя, к нашему изумлению, почти сразу научился сидеть за партой и слушать учителя, но особенно нас удивило то, что он сам начал делать домашнее задание. Мальчик приходил домой с твердой идеей немедленно сделать то, что задано. Доставал учебники, сам садился за стол – и делал! Если что-то не получалось, Игнат не отставал от нас, пока мы не поможем и работа не будет закончена. А Марину Сергеевну он всей душой полюбил и в школу ходил с огромным удовольствием.

Казалось бы, чего же боле? «Маленькая страна», как школу в Армянском назвал автор ее трогательного гимна, принимала к себе всех, окружала заботой и довольно успешно учила в полном соответствии с программой.

Нас смущали две вещи. Во-первых, программа была откровенно слабой. Например, даже к концу этого «нулевого класса» они еще не закончили проходить алфавит. Ну ладно, с этим пока что можно было смириться, в конце концов, нам нужно было научиться именно школьному формату как таковому, а не чтению или счету. Но одного только взгляда на расписание старших классов было достаточно, чтобы понять – здесь мальчик получит образование, весьма далекое от обычного среднего. Никаких иностранных языков, физики, химии, в очень ограниченном объеме математика, русский и история, много уроков труда. И, во-вторых, даже не это казалось главной проблемой. Основным поводом для беспокойства было стойкое ощущение того, что Игнат попал в такую специальную резервацию – где ему, да, комфортно, но выход из этой резервации в реальную жизнь будет попросту невозможен. Несложная механическая работа в каких-то мастерских – типа плетения корзин и т. п., – на которую намекала тетенька-директор, сама по себе выглядела сомнительной перспективой, но еще более непонятно было, как в этих тепличных условиях добиться приемлемого уровня социальной адаптации.

Поэтому в конце учебного года мы все же решили рискнуть и пойти после подготовительного класса коррекционной школы в ту вальдорфскую, которую выбрали раньше. Игнату уже исполнилось восемь лет, и никакого заключения комиссии теперь не требовалось. Кроме того, жечь мосты на всякий случай не стали: наши документы остались на Армянском, я договорился, что год нас не будет, а дальше посмотрим.

Папа Дядя Игорь и самокат

Тем временем моя тетя сосватала нам еще пару странных педагогов. Она сдавала комнату в соседнем с нами районе молодым студентам-актерам, и предложила, чтобы в счет аренды они проводили какое-то время с Игнатом. Это не были занятия в прямом смысле слова: дядя Сережа и дядя Игорь водили мальчика делать декорации, таскали его по каким-то гостям, просто гуляли с ним.

Мне кажется, аутисты обладают повышенной способностью притягивать хороших людей. Или, возможно, раскрывать в обычных людях их лучшие качества. Конечно, это происходит не всегда и не со всеми, но, так или иначе, нам с Ганей чаще везло, и я склонен видеть в этом закономерность. Они, как лакмусовая бумажка, сразу проверяют человека, и те, кто не проходит тест, быстро отходят подальше. Так было, например, когда мы искали няню.

Дядя Сережа и дядя Игорь тест прошли. При этом они были для Гани, в общем, странноватой компанией, и, более того, иногда они вытворяли такие вещи, что Юка выступала за то, чтобы отменить эти гулянья. Однажды, например, мальчик у них провалился ногой в щель между вагоном метро и краем платформы, – о чем они сами честно рассказали в жанре «Ух, чего сегодня с нами было, не поверите!». Или еще они научили Ганю бегать вверх по едущему вниз эскалатору. Или повезли его вечером на шашлыки в лес, и он там у них ушел куда-то в темноте, а потом свалился с деревянного мостика в мелкую речку. Кое-как выбрался оттуда и явился обратно весь мокрый с головы до ног, а время года было не очень теплое. Но Игнат был в восторге. Дядя Игорь и дядя Сережа придумывали всякие штуки, на которые у нас не хватало азарта и жеребячества. И они, как мне кажется, сами этому радовались не меньше, а иногда, может, даже и больше, чем Ганя.