Игнат и другие. Как воспитать особого ребенка

Это чтение вслух в вальдорфской школе было специальным действом. Учительница читала негромким вкрадчивым голосом, почти безинтонационно, а вокруг на коврике и на специально сшитых родителями подушечках сидели дети и тихо-тихо якобы слушали. А мы столько лет боролись с тем, чтобы Игнат не слушал русскую речь, как музыку, – то есть пропуская слова мимо ушей. Разыгрывали по ролям, с картинками, театром, разъясняли каждое слово. На это был положен кропотливый труд многих людей – и вот из-за этого педагогического дарования все полетело в топку! Арина Александровна во время чтения каждый день заставляла мальчика сидеть тихо – то есть попросту отправляла мальчика обратно в его миры, куда он радостно уходил и откуда мы его так долго вытаскивали. И до сих пор мы не можем расхлебать последствия. Как только Игнат слышит не разговорную речь, а относительно монотонное повествование, то автоматически отключается. Когда я читаю ему, то останавливаюсь через слово, задаю наводящие вопросы, постоянно дергаю-спрашиваю его, чтобы удержать внимание.

По сей день поминаю эту учительницу недобрым словом. Но открылось это все только под конец года, когда я разными правдами и неправдами все же проникла в класс и посидела – или, лучше сказать, поседела – на занятиях. Новые беседы с Ариной Александровной не дали никакого результата. Она отвечала натянуто и вежливо, загадочно улыбаясь, и было очевидно, что ничего не изменится. Невольно вспоминается Кнышев: «Ученые раскрыли тайну улыбки Моны Лизы. Не исключено, что она была просто дурой».

Потом случился уже прямой конфликт. Школу снова выгнали из здания, которое они арендовали, и уроки временно перенеслись в квартиру одного из одноклассников. Ганя там совсем не ощущал себя в школе, и Арина Александровна не могла с ним справиться. Она не выдержала и предложила Гане пока вообще не ходить на занятия. Мы поговорили с директором, но другого учителя у них не было и не намечалось. Что же, мы легко согласились уйти.

На этом наш эксперимент с вальдорфской школой был завершен.

Папа От Винни-Пуха до Суздаля

Мы, наверное, были последним поколением, которое использовало телевизор, диски и, теперь уже странно вспомнить, кассеты. Сейчас почти все, что нужно, находится в интернете. Мультики чаще даже не скачивают, просто смотрят онлайн.

А вот у Гани мультфильмы были первой формой самостоятельного досуга – когда ребенок без подсказки решает, чем ему заняться, выбирает, включает и смотрит. Все сам. И, мне кажется, было важно, что он мог рассматривать картинки на коробках, перебирать кассеты руками, вытаскивать их и вставлять в магнитофон. Все-таки мир тактильных ощущений для аутиста имеет особенное значение, да и процесс выбора так происходит гораздо более наглядно, чем в компьютере.

Юка уже говорила, что, когда Ганя был совсем маленький, мы показывали ему советскую классику, и он особенно пристрастился к «Винни-Пуху» и к «Простоквашино». Постепенно набор любимых мультфильмов расширялся. Ничего особенно необычного: Карлсон, Леопольд, Бонифаций, Чебурашка и так далее. Самым нестандартным мультиком, который сильно нравился Гане, был «Контакт»: странная история про инопланетного пришельца, пытавшегося выучиться петь у перепуганного им землянина.

Но было одно особое место, где наш мультипликационный горизонт широко раздвигался. Студия, на базе которой Юка сняла свой полнометражный фильм, на самом деле специализировалась на анимации, и они ежегодно в марте проводили и вроде бы до сих пор проводят большой фестиваль в Суздале. Пока дети были маленькие, мы ездили туда регулярно – посмотреть новые мультфильмы, потусоваться с хорошими людьми и покататься на санках по последнему снегу в красивом старинном городе. Лучше всех у нас вписался в компанию аниматоров Ваня: он еще довольно маленьким начал ходить на все фестивальные показы самостоятельно, в кулуарах завел знакомство с великим Норштейном, а в Москве стал заниматься в студии у Ирины Литманович. С Ганей же в кинозале было сложно, он редко понимал с первого раза даже самые простые мультики и поэтому начинал скучать – а значит, шуметь и хулиганить. Нам приходилось громким шепотом объяснять ему, что происходит на экране, однако далеко не всегда Ганю удавалось заинтересовать. Люди вокруг недовольно ерзали, и мы часто были вынуждены сбегать с показа. Но все же мы непременно хотели приучить Ганю к посещению представлений – и фильмов, и спектаклей, и музыкальных концертов. Начинать легче всего было с мультиков, и фестиваль в Суздале в этом смысле отлично подходил нам – там их показывали каждый день с утра до вечера. Для нашего мальчика, который на лету схватывал любой распорядок, было интуитивно понятно, что утром все завтракают, потом все идут в зал на просмотр, потом прогулка, обед, потом опять мультики, дальше бегаем по огромному фойе, ужинаем и потом еще один показ.