Игнач Крест

- Я новгородец, гонец князя Переяславского, Киевского и Новгородского Ярослава, сына Всеволода Большое Гнездо, - как всегда подобострастно ответил Федор.

- Это не брат ли разбитого нами наголову и павшего в бою великого князя Юрия?

- Родной брат, - со вздохом подтвердил посол.

- Так, - презрительно скривился Бату, - мои войска по дороге сюда разгромили какой-то Переяславль-Залесский. Не тот ли это город, где княжил твой господин?

- Да, да, - с готовностью подтвердил боярский сын. - Это его отчина, его родовое княжество.

- Ну что же, такая же судьба ждет и Новгород, если твой князь не покорится мне, - сурово сказал Бату. - А ты будешь убит, как лазутчик, да и твой господин последует за своим братом.

На глазах Федора выступили слезы, и он с трудом, дрожащим голосом произнес:

- Нет такой силы, которая могла бы противостоять тебе, о великий хан. - И он упал на колени. - Я не лазутчик, готов служить тебе, и мой князь покорится тебе, а вот покорится ли Новгород, не знаю…

- Я не великий хан, - остановил его Бату и продолжал назидательно: - Великий хан, мой дядя Угэдэй, далеко отсюда, в столице вселенной Каракоруме, а я лишь верный подданный. Меня все называют Саин хан, что значит «Добрый хан». И в этом ты еще успеешь убедиться, когда тебе отрубят голову, если ты не объяснишь, как может не покориться Новгород, если покорится его хан, его повелитель?

- Новгород сам себе господин, - чуть ли не простонал Федор. - Князь и его дружина даже не могут жить в городе или купить в нем дома и землю, как и в волостях. Они живут в отдалении от Новгорода, когда новгородцы приглашают их к себе в военачальники и судьи, а когда захотят - могут сместить и выгнать. Как вече решит. Вот и сейчас князь Ярослав заперся в своих хоромах на Городище, поодаль от Новгорода, а посадник с тысяцким сами решают, что делать.

- О Тенгри - вечное божество, синее небо! О Этуген - богиня земли! - вскрикнул Бату. - Араты* выбирают и смещают ханов, повелевают ими! Ничего подобного я никогда не видывал и не слыхивал.

____________________

* А р а т ы - здесь: простые люди (пастухи).

- Да, Добрый хан, но на вече верховодят роды боярские.

Бату с интересом продолжал допрос:

- Выходит, князь Ярослав уже не имеет власти в Новгороде?

- Кто знает, может, и имеет, - вздохнул Федор. - Новгородцы не раз испытали его крепкую руку. Могут и призвать вести их против тебя. Ведь все города новгородской земли уже ополчились: и Псков, и Руса, и Ладога, несть им числа… Если ты пощадишь меня, Добрый хан, я готов служить тебе и буду обо всем доносить. - И он ударил лбом о ковер, отчего у него уже и на лице появилось кровавое пятно.

- Скажи сначала, зачем хан Ярослав прислал тебя ко мне?

Федор собрался с духом, встал с колен, исподлобья внимательно посмотрел на иноплеменника, прикинул, как еще лучше угодить, и ответил, пытаясь сохранить достоинство:

- Князь Ярослав предлагает тебе вступить с ним в переговоры. Ведь не век длиться войне. Он может быть тебе союзником, если ты отныне сделаешь его великим князем, отдашь ему стол его брата великого князя Юрия во Владимире и не пойдешь на Новгород.

- И это все? - фыркнул Бату. - Его отчину Переяславль-Залесский я разгромил, в Новгороде он уже не князь, у него ничего не осталось. Очень мне нужен такой союзник!

Федор стоял ни жив ни мертв, свесив голову.

Хан сурово продолжал:

- А тебе сейчас дадут четырнадцать палок и выбросят из моей юрты. Считай, что ты еще дешево отделался.

Федор побледнел, дыхание стало вырываться из груди со свистом, потом он вдруг выпрямился, чувствуя, что ему уже нечего терять, и сказал внушительно:

- Князь Ярослав велел преподнести тебе для почина вот этот дар. - И боярский сын развязал тщательно примотанную к животу и спрятанную под рубахой калиту со свисавшей княжеской печатью.

Бату кивнул нояну, и тот отсек кинжалом княжескую печать, а потом высыпал из объемистой калиты прямо на трон около Саин хана нити жемчуга и янтаря, красные, голубые и зеленые самоцветы: рубины, сапфиры, изумруды, искусной работы золотые и серебряные браслеты, колты и перстни. Лицо Саин хана оставалось непроницаемым, а Федор уставился на золотое и серебряное узорочье, на камни-самоцветы с великой завистью. Хан махнул рукой, и весь блеск, все переливы красок исчезли опять в темном чреве калиты, как не бывало…

- С этого надо было начинать, - скривил губы Бату, но глаза его невольно блеснули. - Это все, с чем ты пожаловал?

- Нет, не все, - сказал вновь осмелевший Федор, - князь передает, что исполчается Новгород силою великою, чтобы защитить свои древние вольности, отовсюду поднимаются рати могучие, неисчислимые, перед общей опасностью забудут новгородцы все свои распри и голки, привлекут к себе все сердца. Он советует, пока не поздно, повернуть твои войска вспять…

Щелки глаз Бату совсем скрылись за припухшими веками.

- Помоги Ярославу стать великим князем, и он не останется в долгу…