Игла смерти

Поездов по ветке курсировало немного, и сей факт сыграл с вокзалом злую шутку – жизнь его никогда не текла ровным и спокойным ручейком, как это происходило на соседнем Казанском, где поезда прибывали и отправлялись с короткими интервалами. На Ленинградском она пульсировала подобно бытию большой стаи галок. Вот в небе летает всего несколько штук, остальных не видать – они расселись по проводам и веткам, они гуляют по пашне и лугам в поисках пропитания. Внезапно по чьему-то сигналу стая разом взлетает, и за пару секунд пустое небо наполняется тысячами мечущихся птиц. «Боже! – удивляется свидетель представления. – Откуда их столько?! Ведь не набиралось же и десятка!..»

Похожее явление наблюдалось и на вокзале, куда семенил короткими шажками Лёва Северный. Когда три пути у перронов пустовали, жизнь здесь теплилась затухавшим печным угольком. Под сводами длинного здания слонялись несколько человек, столько же толкались в жиденьких очередях возле касс, почты, телеграфа или буфета. Но стоило к перрону подползти пассажирскому составу, как обстановка стремительно менялась. Откуда-то появлялись встречающие, из каждого вагона выплескивались волны счастливых пассажиров. Добравшись до цели, они радостно покидали надоевшие купе и оказывались в объятиях родни. Встреча переворачивала в их жизни прожитую страничку скучной дороги и сулила новые впечатления, свежие краски. После объятий и восторгов все вливались в единый мощный поток, направлявшийся сквозь вокзал к стоянкам такси или к автобусным остановкам.

Если же к перрону подавался пустой состав, то Ленинградский вокзал преображался до неузнаваемости. Жизнь бурлила и возле состава, где провожавшие давали последние напутствия путешественникам, где переезжавшие семьи метались от тележек носильщиков до тамбура и обратно, где к проверявшим билеты проводникам выстраивались очереди из нетерпеливых пассажиров. Бурлила она и возле касс, куда бежали с надеждой успеть на отходящий поезд те, кто не мог купить билет заранее. Бурлила она и в буфете, стойку которого осаждали страждущие выпить в дороге пива или лимонада.

Ровно в такой водоворот и попал Лёва Северный.

Сразу за дверьми главного входа он заметил милицейский патруль в составе четырех человек. Причем один был вооружен автоматом. «Ого! Никак после стычки с Авиатором решили вооружиться», – подумал Лёва, держась подальше от скучавших сотрудников.

Обстановка внутри вокзала ему не понравилась. Многолюдно, суетливо, шумно. Монотонный гул не позволял разобрать объявления диктора, а из-за большого скопления людей даже в объеме колоссального здания Лёве стало душно. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубахи, протиснулся между стоявшими в очереди людьми и поспешил к выходу на перрон в надежде, что людей там будет поменьше…

Надежды не оправдались, на перроне тоже было не протолкнуться. Однако свежий воздух порадовал, и Лёва стал медленно пробираться к нужному вагону.

Собственно, все, зачем он завернул на вокзал, умещалось в одном немудреном желании. Северный хотел убедиться в том, что Шатун с Хряпой доставили сюда найденного пловца и тот, познакомившись с Авиатором, сел вместе с ним в вагон поезда. От этой комбинации простых действий зависело ближайшее будущее организованного в купеческом доме наркотического притона. Получит Сильвестр хорошего ныряльщика, значит, поступит очередная партия чудо-марафета. А не получит, то о марафете можно забыть. А коли приключится такое несчастье, то плакали все планы Лёвы.

Нет, Сильвестра как поставщика потерять было нельзя – об этом Северный не хотел и думать. Он с большим трудом наладил хрупкую связь с авторитетным вором из Великого Новгорода и знал: в Москве немало охотников оттеснить его и занять насиженное место в доходной цепочке. Один из воровских давеча так наседал, что еле отбился. А третьего дня Белуга в подтверждение этому поведал нехорошую новость: он уже несколько раз замечал из окон купеческого дома бродивших поблизости незнакомых блатарей. Те явно наблюдали за домом, следили, чего-то вынюхивали, расспрашивая соседей.

Это был настолько тревожный и неприятный сигнал, что Лёве пришлось достать из тайника старый добрый «парабеллум», почистить его, снарядить патронами и совать в карман каждый раз перед выходом на улицу.

Дойдя до нужного вагона, Лёва остановился возле фонарного столба рядом с урной и достал портсигар. Свою дневную норму он выкурил, нервничая в ожидании Авиатора. Тем не менее торчать просто так рядом с урной и курившими мужчинами было нелепо и подозрительно. Поэтому, поводив папироской у носа и вдохнув аромат табачка, он решился. «На что только не пойдешь ради дела», – Лёва чиркнул спичкой, затянулся и осторожно посмотрел на открытый тамбур пассажирского вагона № 3.

До отправления поезда оставалось минут пятнадцать, вагон уже был заполнен пассажирами. На перроне у тамбура стояла симпатичная молоденькая проводница, проверявшая билеты у пожилой супружеской пары. Чуть дальше, пряча лицо, прохаживался Борька. Шатун с Хряпой пока не подоспели.