Идущий на Север. Долина Башен

Когда грузил припасы в рундуки, то удивился снова: сколько же всего, оказывается, набрал возница ещё в Бикаде! Два медных чайника, посуда: тарелки и кружки, инструмент, верёвки и гвозди, железная проволока и ветошь, пара котлов с крышками (большой и поменьше), черпак (без всадной ручки, только рабочая часть), небольшая жарочная решётка и вертел. Можно подумать, что он собирается в экспедицию на полюс! Теперь ещё и провиант. Овёс мы пристроили на крыше, там тоже много чего есть: тент, попоны для лошадей…

А дрова как-то нужно разместить в салоне.

Мы возились второй час, конца работе не видно. Ненавижу сборы.

С утра, вопреки ожиданиям, улицы Грандура были спокойны: не слышно ни топота, ни пьяных криков деревенской молодежи, ни пронзительных дудок стражи. Однако многие лавчонки и харчевни поблизости закрыты, Геллерт ходил на разведку, да и я выглянул на центральную улицу.

Единственным человеком, которого я увидел, оказался старый будильщик, есть такие в городских «коммунальных службах». Спецсервис. В Маймече, например, они стучат по окнам длинными палками: хозяин, пора вставать, новый день настал! Здесь, в Грандуре, дома высокие, палкой не дотянуться, и поэтому будильщики внедрили обстрел стёкол и ставень сушёным горохом из духовой трубки. По-моему, очень эффективный способ.

Не видать и парных патрулей гвардейцев. Мне очень хочется думать, что эти бравые ребята, сменившись штатно, мирно спят себе где-нибудь в казарме, и их алебарды, мечи и масляные фонари сложены в шкаф. Нужные ребята. А вот горожанин избалован относительным комфортом бытия, не ценит он своего спокойствия, не осознаёт, какой ценой этот покой достигается. Уповая лишь на мощь неприступных крепостных стен, он готов насмехаться над гвардейцами, за глаза подвергая своих защитников всяческим насмешкам… Глупцы.

Странные люди вышли из тёмного леса и торфяных пустошей долины на тихие улицы Грандура. Словно какой-то ядовитый ураган выдул закопчённых полевыми кострами и провонявших всё вокруг немытыми ногами селян, разбросав пришельцев по всему городу. Болотным духом пахнет.

Можете теперь представить, какие безобразия творились на улицах этой ночью.

Неистово звучал пожарный колокол, но в ответ никто не закричал, не побежал куда-то…

В общем, пропади оно всё пропадом – коллективная реакция.

* * *

Торгаши ушли, работаем.

Намахавшись топором досыта, Геллерт, похоже, понял, что для него тут же найдут ещё какое-нибудь неблагородное занятие, вроде снятия колёс, и, заявив, что в гончарной лавке по соседству «видел кое-что интересное», ушёл со двора через здание: ворота во двор заперты, а искать неуловимого распорядителя с ключом лишний раз неохота.

– Чего же интересного он мог обнаружить у глиномесов?

– Ночную вазу, – пошутил я, закрепляя очередную из верёвок, притягивающих кейсы к багажнику.

– Не помешало бы! – возничий сразу ухватился за мысль.

– Гика, не пугай меня. По малой нужде вполне можно и на ходу приладиться.

– Высунуть-то можно… А ежели сосулька с крыши упадёт? – предположил он.

– Чтоб ты лопнул с такими пожеланиями! – представил я. – Дай тебе волю, нагрузишь дилижанс, как повозку торгаша, ещё немного, и сидеть негде будет.

– Хорошая мысль, хозяин! Давай пристроим оставшиеся дрова на сиденье рядом с Геллертом! Зачем ему вся лавка?

– Ругаться будет, – предупредил я.

– Пусть его… Ишь, хитрец, к гончару он пошёл! Лавки закрыты, кто ему откроет?

– Откроют со всей душой, уверяю.

Возле печки приклёпаны два хомута из тонких железных прутьев, которые надёжно удерживают «штатную» стопку полешек, не давая им разлететься по салону. Мы уложили туда, сколько смогли, а остальные дрова уместили на сиденье Геллерта, справа по ходу движения.

Экспедиция опять обрастает барахлом.

Поход в лавку гончара завершился полным успехом, добытчик притащил два шерстяных одеяла.

– Его жена пристроила рядом с горшками! На продажу. Я и купил, – с чувством выполненного долга пояснил Гел.

Я решил пошутить:

– Ночные горшки были?

– А что, надо было прихватить? – удивился воин.

– На ходу справлять нужду опасно, Гика говорит, что острая сосулька может упасть прямо на самую гордость.

– Ха-ха! Ну, вам, дохлякам, может быть, и страшновато будет, а о мою гордость любая сосулька расколется на мелкие кусочки!

– Будет тебе хвастаться, скажи, как там в городе?

Охотник за головами моментально посерьёзнел.

– Гробовая тишина, как перед бурей, улицы пусты. Два раза видел гвардейцев, похоже, они стягиваются к центру.

– А пожар? – спросил возничий.

– Дыма нигде не видно.

– Могли использовать колокол, как сигнал тревоги, – предположил я.

– Кто?

– Не знаю, Гел.

– Скоро узнаем, – нехорошо спрогнозировал возничий.

– Хватит друг друга пугать! Давайте-ка побыстрей закончим наши дела и отправимся в путь! – Сам не знаю, почему и на кого я разозлился. Наверное, на неизвестность.

Открылась дверь чёрного хода гостиницы, и на пороге показалась фигура хозяина. Он присмотрелся, неудачно выкрикнул, тут же схватился за горло и махнул рукой. Я первым понял – что-то случилось. И быстро пошёл к нему, следом и парни.