Идти до конца

Командир, внимательно посмотрев ему в глаза, вздохнул. Похоже, и в этом случае Егоров пример сыграл свою роль. Однако расспрашивать не стал, решив – будущее покажет само. Дал ему самому высказаться. Николай чётко и достаточно подробно изложил результаты поездки, выводы и предполагаемый им план действий. В заключение уже от себя лично высказал свои опасения о судьбе музея и недопустимости его гибели.

Дед с планом в целом согласился, внёс свои коррективы, предложив в следующей поездке в этот город использовать Егора в качестве дальнего родственника князей Юсуповых, заинтересованных ещё раз попробовать приобрести оригиналы или, по крайней мере, копии сохранившихся архивных материалов их семьи. Для этого ему надо хорошо подготовиться к встрече.

Предложил продумать в качестве основы следующие пункты: во-первых, подготовить для Ефима Поликарповича соответствующее рекомендательное письмо, желательно от того, кого он уважает; во-вторых, Егору надо помочь вжиться в образ, а для этого изучить генеалогию и нынешнее состояние рода Юсуповых; в-третьих, разработать чёткие предложения, они должны быть продуманными, привлекательными и в тоже время не ущемляющими честь и достоинства Ефима Поликарповича как патриота России; в-четвёртых, Николаю необходимо самому поработать в части архитектуры, нужных приёмов планировок усадеб эпохи XVII–XVIII веков, в кои разрабатывался и строился сей проект – родовое поместье Юсуповых. Он должен говорить, если не как профессионал, то, по крайней мере, как энтузиаст-любитель. На всё про всё командир давал четыре дня.

Следующий день Егор и Николай провели в «Ленинке», в которой познакомились с пожилой дамой, работницей сего уважаемого публичного заведения, которая и дала им множество нужных и полезных советов. Поработав с рекомендованными ею материалами, они на следующий день поработали в Академии и музее архитектуры, а также в Государственном историческом архиве. Весь третий день они потратили на встречу с академиком Янтовским Александром Апполинариевичем. В секретариате Академии наук, куда они приехали, пожилая, но энергичная женщина-секретарь с умным и интеллигентным лицом, хорошо поставленным голосом объяснила:

– К сожалению, сейчас настали трудные времена не только для народа, но и для видных представителей. Все те льготы, что им давало прежнее государство, нынешним фактически отменены, а их жизнь опустилась на грань нищенского. Большинство лечебных и оздоровительных центров у Академии отобраны, грубо говоря, нагло разворованы или превращены в нечто непотребное. Осталось всего несколько, вот в один из них, где более-менее сохранился ещё лечебный процесс, секретариат посылает для поддержки здоровья академиков, остро нуждающихся в этом. Академик Янтовский Александр Апполинариевич в числе их. Сейчас он вместе с супругой, тоже доктором исторических наук, находится в нём. Будет он там ещё десять дней. Она дала им адрес, дозвонилась до санатория и договорилась об уделении им Александром Апполинариевичем часа для беседы на интересующие их темы. Оставив роскошную коробку конфет и розы, они сердечно поблагодарили даму, пожелав ей здоровья и долгих лет плодотворной работы на благо Академии.

В назначенный час с букетом роскошных цветов, фирменной коробкой конфет и бутылкой дорогого марочного французского коньяка они стояли у проходной санатория. Александр Апполинариевич уже позвонил туда, им быстренько выписали пропуск и любезно объяснили, как пройти в нужный им корпус. Санаторий, хоть и был уже основательно запущен, видно, что здесь делается только самое необходимое, но всё равно производил впечатление, вызывая желание к раздумьям.

Под вековыми липами легко думалось не о сиюминутных делах, проблемах, а о чём-то глубоком, вековечном. Здание, куда они вошли, тоже было под стать этим дубравам, аллеям лип. Здесь всё было старинным, добротным, сделанным великолепными мастерами на века. Мебель, внутреннее убранство были непреходящими в любые времена. Глубокие кожаные кресла, столики из красного дерева, дубовый зеркальный паркет, величественные люстры и прочее призывали к глубоким раздумьям, размышлениям, к неторопливой, размеренной беседе. Встречавший их академик оказался невысоким, довольно плотным мужчиной, лет за пятьдесят, с круглой в венчике пушистых волос головой. Сквозь большие очки на них смотрели живые, умные глаза. Николай представил Егора, как представителя Юсуповых, прибывшего в Россию по просьбе нынешнего главы этого рода с заданием выяснить судьбу архива их семейства и возможность его приобретения. Егор, тщательно экипированный, на отличном французском тоже представился, протянул академику рекомендательное письмо, которое они же сами вчера и изготовили, основываясь на полученных ими знаниях.