Идиот

В нашу последнюю субботу вся группа американских преподавателей собралась вместе с учениками в Фельдебрё, где каждый класс должен был сыграть свою пьесу. Ученики Дэниела подготовили «Ромео и Джульетту» в стиле вестерн – с перестрелками и ковбойскими шляпами. Текст, бутафория, костюмы – всё было куда изысканнее, чем у нас, и я волновалась, как бы мои ученики не пали духом. Но когда я увидела, как наши мальчишки дружным строем выходят на сцену в птичьих костюмах, со своими репликами и своей хулиганистой энергией, я поняла, что всё отлично, и преисполнилась любовью и гордостью.

* * *

Мой последний вечер отмечали в школе. Пришли ученики с родителями и учителя. Роза сказала, что не придет, но всё равно пришла – с маленькими бантиками в волосах. Она подарила мне две салфетки с фестонами, украшенные ее собственной вышивкой – лиловые розы и лиловые надписи: «Дорогой Селин» на одной и «От незабвенной Розы» на другой. Юли презентовала кактус с игрушечными глазами, а директор вручил мне разные подарки от школы, в том числе кожаную застежку для волос и миниатюрную декоративную туфельку.

Повар Вильмош в белом колпаке тоже там был. Он приготовил чудесный суп, фрикадельки, пирожки с яблоками и пунш. Когда я пошла в туалет, он направился за мной, приблизился, пошатываясь, попытался обнять меня за талию, и я заметила, что он очень пьян. Я не испугалась.

– Ты прекрасный повар, – сказала я, положив руку ему на плечо и высвобождаясь. Дальше он за мной не последовал, а побрел по коридору назад.

Солнце садилось, окрашивая розовый фасад школы в пылающий жидко-красный цвет. Край неба был закрыт собирающимися грозовыми тучами. В золотистом свете блестели подсолнухи, с тончайшей четкостью выделяясь на фоне чернеющих туч. Кто-то сложил костер. Маргит протянула мне спичку. Все взялись за руки вокруг костра и запели про прекрасные синие глаза. Когда дошли до строчки про черные глаза, Маргит – черноглазая, как и я – взяла меня за руку и запела с удвоенной энергией.

Когда стемнело, Адам вынес на улицу магнитофон, и начались танцы. Вновь появился Вильмош – в этот раз без колпака. Когда заиграла медленная песня, все разбились на пары, а меня пригласил Гуси-Луси. Он обхватил мою талию, я положила руки ему на плечи. Раньше я его почти не замечала – он вел себя тихо и по английскому успевал так себе, – но сейчас я заметила, что он выше меня и у него светло-карие глаза. Он произнес пару английских фраз. Из тех, которым я их учила.

* * *

В полвосьмого утра мы с Юли и Бернадет пошли на станцию. Они всё время твердили, чтобы я не уснула, а иначе окажусь в Праге. Матери снабдили меня провизией в дорогу – персики, пакет желтых слив, килограмм печенья и шесть шоколадок с ромом. На платформе я услышала свое имя, обернулась и увидела, как ко мне несется Нора, а за ней следом – Маргит и Фери. Маргит вручила мне пластиковый пакет. Мы все многократно обнялись. В поле зрения показался поезд, с грохотом приближаясь и неся с собой присущее всем прибывающим поездам чувство полноты жизни. И тут появился Дьюла, он несся через пустырь, размахивая руками. Он как раз успел добежать, чтобы погрузить в поезд мой чемодан. «До свидания, Селин!» – кричали все. «До свидания!» – крикнула я в ответ, и двери закрылись.

Не успел поезд набрать скорость, как дверь открылась вновь, словно дыра во вселенной. Закроется она теперь лишь после следующей остановки. Я посмотрела, что положила мне Маргит. В пакете оказались мои любимые сэндвичи – с нарезанными тефтелями и зеленым перцем. Всю дорогу я простояла в коридоре, чтобы не проснуться в Праге. Взад-вперед по проходу сновал дружелюбный гей, комически размахивая незажженной сигаретой. Я протянула ему спички. Он сложил ладони и поклонился. Потом он курил у соседнего окна, пока не доехал до своей остановки – крошечного, забытого богом полустанка. Там наш поезд встречал единственный человек – стоящий в тени мужчина с «ежиком» на голове. Они очень обрадовались друг другу. Первым делом парень с «ежиком» протянул своему приятелю зажигалку.

* * *

В аэропорту в очереди на регистрацию мне улыбнулась девушка, я улыбнулась в ответ, тогда она подошла и стала рассказывать свою жизнь. Зовут ее Теодора, она румынка, едет на встречу с мужем, который имеет третий по старшинству чин на грузовом судне размером с небольшой городок. Обычно корабль курсирует между Данией и Китаем, но сейчас на нем случилась поломка, и он будет три дня стоять в стамбульском доке, давая ей шанс повидаться с мужем. – Я не видела его два месяца, – сказала она. На какое-то мгновение мне показалось, что при словах «муж» и «два месяца» – со всем тем, что за ними стоит, – между нами разверзлась бездна.

Это будет первый полет Теодоры, хотя на кораблях, разумеется, она плавала многократно. В Турции раньше не бывала.

– Там много таких, как ты? – спросила она с надеждой.

– Определенно, – ответила я, гадая, какие именно из моих особенностей она имеет в виду.

Она спросила, сколько мне лет. Что-то пробежало по ее лицу.