Идея фикс

Гуго ждал, поглядывая на часы. Заброшенный дом в грязном пригороде был окружен пустырями. Но с чердака хорошо просматривались берег моря и дорога, по которой должен прибыть Мартин. Сам дьявол покровительствовал Гуго — все складывалось на редкость удачно. Агентурная сеть Гесслера сработала быстро, откопав в газетенке упоминание о празднестве в поместье Флоренштайнов, в котором приняли участие отпрыски английского аристократического рода, цвет германской молодежи и даже некий американец Сидней Кларк! Фотография юной хозяйки бала не оставляла сомнений — Сид явился в Германию ради этой девчонки. А раз так, значит, и в Фарухе надо искать Софи. Выявить местонахождение важных персон из Европы на территории столь миниатюрной страны было не так уж сложно. Позвонив в секретариат министерства иностранных дел, Гуго представился профессором из Сорбонны, отправившимся в путешествие по Эмиратам с группой выпускников и потерявшим мадемуазель Флоренштайн. Ему сообщили, что некая гостья из Европы остановилась в апартаментах премьер-министра. Мартин отправился караулить ее у выезда из поместья Али-Шаха, а позже сообщил, что сопроводил объект до самой «Альгамбры». Если ему повезет, то с минуты на минуту девчонка будет здесь.

Обойдя дом и примыкающие постройки, Гуго выбрал «сцену» для последнего акта трагедии. В Лос-Анджелесе все было слишком красиво. Продырявленный труп в светящемся бассейне — затасканный кадр для триллера. Здесь — другое дело. Грубая фермерская резня с ностальгическими нотками эсэсовских «развлечений» в оккупированных деревеньках. Надо не торопиться и дать волю фантазии. Утром, на раскаленном городском базаре, американец долго выбирал покупку. Он уже сомневался, что сумеет найти необходимое, когда увидел их. Два белых красавца сидели, тесно прижавшись в клетке из прочной лозы. Блестящий черный глаз самца с опаской косился на проходящих людей, левое крыло, как пола королевского плаща, прикрывало спящую подругу.

— Чудная пара для ваш водоем, сэр! — выскочил к американцу чернявый продавец, прилично говоривший по-английски. — Такие красивые и верные птицы. Представляете себе, лебедь не может менять подругу! Не сумеет жить с другой. Он лучше хочет умереть, но не остаться один, когда супруга погибнет.

— Хочет умереть! — Гуго заклокотал гортанным смехом, на дряблой шее заходил кадык.

— Прошу прощения, сэр, я часто делать ошибки и получайся смешно, — удрученно развел руками продавец.

Гесслер привез клетку с лебедями на ферму. О, он лишь хотел немного затянуть представление, ведь к делу приступал не обычный убийца — тонко чувствующий художник.

Гуго задержался в длинном темном сарае, забитом сельскохозяйственным хламом. С балки на потолке свисали цепи с крюками, вероятно, на них подвешивали освежеванные туши животных. Имелись потемневшие от крови деревянные плахи и огромный стол со следами ударов топора и ножевых «ран» — удобное место для жертвоприношения! Здесь же находился ящик, полный ржавых инструментов. Пила, молоток, кривой заржавленный нож — вот все, что надо «хирургу». Главный эффект будет состоять в другом… Он установил напротив «алтаря для жертвоприношений» камеру, включенную на автоматический режим. Великое получится кино! Еще немного, совсем немного — и представление начнется. Две большие птицы мирно спали в клетке, белея снежным оперением.

Услышав звук подъехавшего автомобиля, Гуго насторожился, испугавшись, что Мартин явился ни с чем. Но тут же со двора донесся женский голос.

«Слава тебе, сатана! Она здесь». Встав спиной к маленькому зарешеченному окну, Гуго сложил руки на груди и крикнул:

— Прошу пожаловать сюда, господа!

Лишь только в дверях, тараща глаза после дневного света, появился Мартин с вопящей чернокудрой девушкой, Гуго снял с гвоздя моток грубой толстой веревки.

— Кто вы такой? Зачем вы тащите меня? Пустите сейчас же! — возмущалась юная графиня, пытаясь вырваться. — Вы лгун и бандит! Вас арестуют и казнят! Да, казнят! В Фарухе существует смертная казнь, а премьер-министр — мой хороший знакомый.

— Какая жестокая юная леди! При чем здесь смерть, мы собрались только поразвлечься, — проговорил Гуго спокойно и даже ласково. — Попридержи мисс, друг мой. Думаю, она лучше действует ноготками, чем языком.

— Вы с ума сошли! Отпустите меня! — попыталась увернуться Софи, ничего пока не видевшая в темноте. Американский «друг» резко выкрутил ей руки, а незнакомый лысый человек туго связал их за спиной. Софи не могла шелохнуться, столь пронзительно-острой была боль в локтях и плечевых суставах.

— Молчи и слушай… — Гуго перевел дыхание, его захлестывала радость. И злость. Он тяжело выдыхал ей в лицо: — Ты — шваль, падаль, ничто… Я никогда не узнал бы о твоем существовании и не пошевелил бы пальцем, чтобы разыскивать тебя, если бы… Эй… — Он брезгливо, двумя пальцами поднял подбородок Софи и заглянул в искрящиеся слезами глаза. — Ты очень любишь его, а? Этого певучего итальяшку с девичьими ресницами. Расскажи, как он трахает тебя. Нет, лучше ты покажешь мне это.

— Я буду кричать! Вас повесят. Вы знаете, кто я?!