Идеи и интеллектуалы в потоке истории

(Новосибирск), В. И. Кудашов (Красноярск), А. И. Липкин,

В. В. Миронов, К. Х. Момджян, В. И. Разумов (Омск), В. Г. Федотова, С. А. Шаракшанэ, П. Г. Щедровицкий;

 историки Л. С. Васильев, Э. С. Кульпин, Б. Н. Миронов (Спб);

 социологи Г. М. Дерлугьян (Чикаго), И. М. Клямкин, С. Г. Кордонский, О. И. Шкаратан, В. А. Ядов;

 политологи, экономисты, культурологи М. Н. Афанасьев, Р. В. Вишневский, С. Н. Гавров, Д. В. Драгунский, М. В. Ильин,

А. Кузьмин, В. В. Лапкин, С. А. Магарил, В. Э. Матизен, Г. О. Павловский, В. И. Пантин, А. А. Пионтковский,

С. С. Сулакшин, В. Л. Шейнис, И. Г. Яковенко;  специалисты  по клиодинамике (теоретической

и математической истории) Л. Е. Гринин (Волгоград),

А. В. Коротаев, С. Ю. Малков, С. Н. Нефедов (Екатеринбург),

П. В. Турчин (Коннектикут—Москва), С. В. Цирель (СПб),

и многие другие (прошу прощения у тех, кого не назвал).

Многим хорошим и умным людям я книгу выслал или передал

через друзей и коллег, но они по разным причинам в обсуждении не

приняли участие — от историка А. Л. Янова (уже в летах и живет

в Нью-Йорке) до бизнесмена М. Б. Ходорковского (сидит в тюрьме).

Все обсуждения без исключения были живые, яркие. Разумеется,

многие были не согласны с моими идеями, иногда даже запальчиво

спорили, но было видно, что никто не оставался равнодушным. Книга

320

явно заинтересовала. А это уже большая радость для автора — годы

работы потрачены не зря.

Дальше книга будет жить своей жизнью. У меня есть серьезные

основания ожидать роста ее значимости, неуклонного расширения

интереса к ней. Все дело в том, что российские циклы отнюдь не

закончились. При каждом последующем витке эта цикличность будет

все больше и больше волновать исследователей. Непременно будут

вестись поиски, исследования внутреннего механизма циклов. А где

эти вопросы были рассмотрены наиболее систематично, на

фундаменте социальной онтологии и наиболее конструктивных

моделей исторической динамики? Именно в книге «Колея и перевал».

Разумеется, с книгой будут спорить, результаты будут опровергать

— без этого никак нельзя. Но обращаться к ней будут непременно, а

может быть, и изучать в университетах. Впрочем, в нескольких местах

этот процесс уже начался. Так что, несмотря на негромкое вхождение

книги в современное интеллектуальное пространство России, на ее

будущую судьбу я смотрю с оптимизмом.

Читайте о книге «Колея и перевал» на моем сайте:

www.nsu.ru/filf/rozov/publ/kol-per.htm, основные идеи и результаты

представлены в открытом доступе:

www.nsu.ru/filf/rozov/publ/preodolenie.htm. Ну а заказать ее можно во

множестве интернет-магазинов, достаточно в любом поисковике

набрать мою фамилию и название книги.

Что вы можете сказать о современной русской философии?

Какие имена бы назвали?

Современная философия в России переживает тот же затяжной

упадок, провальный период, что и мировая философия, но еще со

многими отягощениями: не изжиты последствия советской эпохи,

когда «единственно верная» философия принудительно вдалбливалась

во всех школах и вузах. Марксисты-ленинцы почти повсеместно

«перековались» в православных патриотов-державников,

в «политологов» и «культурологов», что уже дискредитировало

в общественном сознании как патриотизм, так и соответствующие

дисциплины.

Спрашивать философа о значимых современниках — всегда было,

есть и будет делом неблагодарным. Как известно, по-настоящему мы

чтим только мертвых коллег.

Чтобы уйти от всегда сомнительного субъективизма в раздаче

репутационных «слонов», попробую применить операциональный

критерий. К идеям и книгам какого моего российского коллеги я

обращался для прояснения каких-то философских вопросов и чью

321

книгу я всерьез рекомендовал ученикам, готовящим магистерские,

кандидатские, докторские диссертации?

Увы, возникает только одно имя, и я его с удовольствием называю:

Вячеслав Семенович Степин, академик РАН, бывший директор

Института философии РАН. Буквально на днях я рекомендовал моему

магистранту его книгу « Теоретическое знание».

Сразу вспоминаю, что именно со Степиным почти в каждый мой

приезд в Москву у нас были продолжительные философские

дискуссии. Когда я приезжал в институт, он запирал свой

директорский кабинет, мы подолгу беседовали. Оказывается, он читал

все мои последние книги. Мы редко с ним соглашались, но его

искренний интерес к существу дела, солидность философской базы

рассуждений вызывают огромное уважение.

Когда я привозил в Москву Рэндалла Коллинза, Степин

председательствовал на обсуждении книги «Социология философий»,

просидел с нами целый день, потом уже в его кабинете мы с ним и

Коллинзом просидели допоздна и, взбадриваемые крепкими

напитками, продолжали дискуссию.

Многим известно, насколько высоко я ставлю Коллинза, неизменно

восхищающего силой, свежестью и конструктивностью творческого

мышления, но в тот день беседа велась на «поле» Степина. Речь шла о

движущих силах развития экспериментов в естествознании. Главным

движителем развития экспериментальной практики в физике было