Идеи и интеллектуалы в потоке истории

соответственно, происходит некое  перманентное  и

крайне  интенсивное испытание. 

Важно, что в этом случае испытание означает уже не только

испытание на выживаемость (хоть этот аспект и остается базовым,

поскольку человечество по-прежнему остается одной из форм жизни),

но и испытание в иных, специфически человеческих аспектах, суть

которых еще предстоит выяснить.

Испытание — это, с одной стороны, попытка добиться успеха,

достичь цели, воплотить в жизнь задуманный проект. С другой

стороны, в отличие от ситуаций конструирования, при испытании нет

полного контроля над основными ресурсами и условиями.

Обстоятельства сложатся так или иначе. Поэтому и испытание может

привести к успеху, среднему результату или вовсе провалу.

Обычно мы говорим только об институционализированных

испытаниях и в крайне узких областях: в новой технике (например,

испытания новой модели автомобиля или самолета), в спорте (попытки

выигрыша), в образовании (экзамены).

Следует раскрыть глаза на гораздо более широкую применимость

этой категории. Каждый брак задумывается, когда люди решают

пожениться. Потом супруги пытаются строить свою совместную

жизнь для достижения семейного благополучия и счастья, но далеко

не все проходят успешно это испытание, о чем свидетельствует

множество разводов и несчастных семей.

Каждый город в какой-то мере планируется. Но некоторые города

становятся весьма привлекательными, красивыми, чистыми, уютными

и безопасными, в них хотят поселиться, туда стремятся туристы.

Другие же города страдают от смога, мусора, автомобильных пробок,

240

нищеты и преступности. Разве нельзя сказать, что одни

градостроители, городские власти, «отцы города» выдержали свое

испытание с честью, а другие позорно провалили его?

Каждое общество преимущественно складывается, причем в

течение многих десятилетий и даже столетий. Но история крупных

лидеров, государственных деятелей, тексты конституций, сводов

законов, проекты реформ неизменно свидетельствуют и о попытках

конструирования. Поэтому получившийся результат, качество

которого наиболее четко проявляется в потоках миграции — бегут из

этого общества или стремятся побывать и поселиться в нем, — это

всегда итог испытания, того, как удаются или не удаются попытки

социального конструирования в складывающихся внутри общества и

вокруг него обстоятельствах.

Каждое значимое историческое явление, всегда включающее в себя

серьезные трудности для участвующих групп и индивидов, также

может рассматриваться как некое испытание.

А как нам всем вообще живется на планете Земля? Как будут здесь

жить наши дети, внуки и правнуки? Нет принципиальных препятствий

(кроме робости и застарелых привычек мышления), чтобы

распространить категорию испытания и на все глобальное

международное сообщество. Не предзаданное, а именно возникающее

будущее придает смысл испытания для нашей жизни и нашей истории.

Испытание открыто в будущее. Даже о прошлых испытаниях

далеко не всегда можно сказать, кто выиграл, а кто проиграл. Каждая

ныне живущая цивилизация и каждое общество проходят свои

испытания, итог которых неизвестен, о нем можно строить лишь

догадки или теоретические предположения.

Итак, концепт испытания отвечает предъявленным априорным

требованиям к понятийной форме. Это не исключает возможности

предъявления иных требований или нахождения альтернативных форм.

Но в данной работе будет принят именно этот путь: исходного

понимания смысла истории как перманентного самоиспытания

человечества.

Каким образом и в какой логике можно рассуждать о таких

абстрактных материях, как испытание человечества? Если правомерно

об этом говорить, то в чем, собственно, это испытание состоит?

Действительный конец истории

как мысленный эксперимент

В формальном отношении смысл истории — это смысл

длительности, наполненной всем тем, что делают люди и что

происходит с людьми на всем протяжении существования

человеческого рода. Обычно философы, по аналогии со смыслами

241

отдельных событий, трактуют смысл истории как некоего процесса,

имеющего начало и конец. При этом концу истории произвольно

приписываются ценностные, метафизические, богословские,

мистические или иные характеристики, которые, собственно и задают

смысл истории — догматический.

Можно ли вообще с какой-либо степенью достоверности судить о

действительном конце истории (т.е. о полном исчезновении людей)?

Во-первых, при отсутствии способных к полностью автономному

существованию внеземных человеческих колоний возможно

обнаружение естественных процессов (связанных с эволюцией Солнца

или внутренних процессов в структуре планеты Земля или траекторией

каких-либо космических тел, излучений и проч.), которые приведут к

наступлению условий, исключающих возможность жизни на нашей

планете (см. [Анатомия…, 1999, с. 14–16, 27]). Все такого рода

возможности подпадают под категорию естественного конца

истории.

Во-вторых, наступление таких условий можно предсказать с