— Нет, сэр. Похоже, это какое-то место в Суррее.
— Правильно, сынок. Никогда не выдумывай, если не знаешь, но от тебя чего-то ждут. Это правило известное.
— Вы опять шутили, да?
— Может быть. Когда папа пообещал опять с тобой увидеться?
— Он не обещал.
— А вообще он назначает с тобой встречи?
— Скорее, нет.
— Значит, волноваться не о чем?
— Только вот письмо.
— А что письмо?
— Он пишет словно перед смертью.
— Выдумки. Воображение. Хочешь поделиться еще чем-нибудь, что знаешь? Тайное место, куда скрылся папа? Хотя ладно. Мы и так знаем. Он дал тебе адрес?
— Нет.
— Название ближайшего шотландского городка?
— Нет. Сказал только: «В Шотландии». На море в Шотландии, где он сможет писать, потому что никто не будет его тревожить.
— Он сказал тебе все, что только мог сказать, Том. Сказать больше ему не разрешено. Сколько комнат там у него?
— Он не говорил.
— А покупками кто для него занимается?
— У него там классная хозяйка. Старушка.
— Он хороший человек. И к тому же умный. И она хорошая женщина. Тоже из наших. И перестань волноваться. — Дядя Джек покосился на циферблат своих часов. — Так. Кончай с едой и закажи себе еще лимонаду. Мне нужно сделать одно маленькое дельце.
Все еще улыбаясь, он прошел к двери, на которой были изображены значок туалетов и телефона. Том прирожденный сыщик. Большая удача для дяди Джека. И чувство юмора у них очень сходное, к их взаимному удовольствию.
У Бразерхуда была жена и был дом в Ламбете, и в принципе он мог бы отправиться туда. Была у него и другая жена, в его загородном доме с Саффолке, правда, находящаяся с ним в разводе, тем не менее всегда готовая оказать услугу, в чем не раз его заверяла. Была у него и дочь, вышедшая замуж за адвоката из Пиннера, — парочка, которую он и в грош не ставил, платившая ему тем же. Но во исполнение долга они бы его приняли. И был еще никчемный сынок, зарабатывавший на жизнь на театральных подмостках, и, если Бразерхуд набрался бы мужества и проявил бы к нему великодушие, как он в последнее время нередко делал, и смог бы превозмочь свое отвращение к запаху кухни и бедности, что ему в последнее время нередко удавалось, его с радостью приняли бы, предоставив ночлег на несвежих покрышках, которые Адриан считал постелью для гостей. Но сегодня, а также и во все последующие вечера до тех пор, пока он не побеседует с Пимом, всего этого он не хотел. Он предпочел уединенность вонючей конспиративной квартирки на Шеперд-Маркет с закопченными драчливыми голубями на парапете и проститутками, вышагивающими взад-вперед, как солдаты на часах, по тротуару внизу, словно для них война еще не кончилась. Время от времени Фирма предпринимала попытки отнять у него эту квартирку или вычесть арендную плату за нее из его жалованья. Канцелярские крысы ненавидели его за эту квартирку и шипели, что он превратил ее в притон, что было правдой лишь отчасти. Они с негодованием отвергали его приглашения провести там дружеский вечер и просьбы его об уборщице, которой он не имел. Но Бразерхуд был круче их всех, вместе взятых, о чем они, в общем, и сами знали.
— Раскрыты новые подробности использования газет чешскими разведчиками, — сказала Кейт в подушку. — Но нам это ничего не дает.
Было два часа ночи. Они провели здесь уже час.
— Не говори ничего, я и так знаю. Опытный агент накалывает булавкой буквы своего сообщения и передает газету по назначению, старшему. Этот старший подносит ее против света и читает план Армагеддона. Скоро они будут использовать и светофоры.
Она лежала возле него на узкой кровати, и тело ее казалось сияюще белым, сорокалетняя заблудшая выпускница Кембриджа. Проникающие через грязные шторы розово-серые рассветные блики высвечивали отдельные фрагменты ее классической фигуры — бедро, лодыжка, конус груди, четкий, как удар ножа, контур профиля. Она повернулась к нему спиной, слегка согнув ногу. Что же хочет от меня, черт возьми, эта грустная красивая картежница с Пятого этажа, в которой все говорит о потерянной любви и дышит сдержанной чувственностью? После семи лет близости Бразерхуд по-прежнему не мог ответить на этот вопрос. Он инспектирует резидентуры, отправляется в бог весть какие дальние поездки. Не общается, не переписывается с ней месяцами. И не успевает потом распаковать свою зубную щетку, как она оказывается в его объятиях и зовет его своими голодными печальными глазами. А может быть, нас у нее сотни — пилотов, отправляющихся на боевой вылет, чтобы потом приковылять назад, домой, за обещанной наградой? Или это только я один штурмую эту классическую статую?
— А Бо привлек еще, в довершение всего, какого-то знаменитого психолога, — сказала она, безупречно четко выговаривая гласные. — Чья узкая специальность — тихие нервные срывы. Они кинули на него досье Пима и попросили набросать психологический портрет законопослушного английского джентльмена, испытывающего жесточайший стресс, вызывая тем самым серьезное беспокойство окружающих, в особенности американцев.
— Скоро он и экстрасенса пригласит, — сказал Бразерхуд.