Идеальные

Холли оглядела себя, удивленная: «Он действительно так считает? Я, правда, выгляжу хорошо?» Лично она не замечала в себе изменений к лучшему по возвращении из Исландии, но утром в ванной замерла перед зеркалом, пораженная своим отражением. Холли по-прежнему была на себя не похожа – такая же одутловатая и обрюзгшая, не чета себе прежней. Но этим утром она заметила, что ее щеки вновь порозовели, а былая болезненная бледность с землистым оттенком исчезла.

– Спасибо, – снова поблагодарила мужа Холли.

И не стала лгать Нику по поводу его внешнего вида. По двум причинам. Во-первых, она старалась в последнее время лгать меньше. Во-вторых, Ник все равно бы ей не поверил.

На мгновение Холли подумала об уходе. Она пришла на встречу с мужем, чтобы сказать ему кое-что очень важное. Но сейчас ей это казалось таким же невозможным, как встать из-за стола и запрыгнуть на Луну.

– Я хотела поговорить о семейной психотерапии, – начала Холли, все еще испытывая неловкость из-за собственной церемонности. С трудом, но она заставила себя продолжить: – После поездки в Исландию я была немного не в себе. Но сейчас, мне кажется, пора.

Ник кивнул. Его лицо сковало напряжение. Холли сообщила, о чем надумала поговорить, как только попросила мужа принести кофе. Возможно, он ожидал какой-то прелюдии, легкой беседы ни о чем до того, как перейти к делу.

– Хорошо, – сказал Ник.

Холли показалось, что он хотел что-то добавить, но вместо этого Ник снова сел на стул. Холли вспомнился тот день, на кухне, когда она в первый раз сделала тест на беременность. Тогда первой реакцией Ника был порыв наклониться к жене, прикоснуться к ней. «Интересно, как быстро после того разговора все изменилось?» – подумала Холли.

– Я не считаю визит к семейному психотерапевту плохой идеей, – заговорила она, придерживаясь фраз, которые сформулировала для себя по дороге к кофейне. – И я уверена, что она обязательно пошла бы нам на пользу в определенной ситуации. Предложение само по себе очень хорошее.

Ник кивнул, как будто уже понял, что она собиралась сказать дальше.

– Только… я не знаю… Я не… – Холли потупила взгляд в стол.

Она попыталась вспомнить следующую фразу из своего разговора с самой собой. И не смогла. Единственное, о чем она в тот момент могла думать, – это о ресницах Ника, едва трепетавших на подушке рядом с ней, в блаженном, умиротворенном сне.

Закрыв глаза, Холли сглотнула.

– Ты не изменишь своего мнения насчет детей, – сказал Ник, застигнув ее врасплох. Глаза Холли распахнулись. Муж смотрел на нее так, словно слышал каждую мысль, проносившуюся в ее голове.

Холли ничего не сказала. Она не планировала расплакаться. Но, возможно, придется пойти и на это.

Ник провел рукой по волосам; его взгляд показался Холли отрешенным. Она не ответила на его вопрос, и они оба понимали, что это значило. Холли вспомнила разговор, состоявшийся у них в тот день, когда она вернулась из Исландии. «Возможно, мне больше ничего и не нужно», – сказал по телефону Ник. Представляя мужа говорящим эти слова, Холли всегда воображала именно такое выражение на его лице, как сейчас. Как будто он старался убедить себя в чем-то, что было неправдой, и он сознавал, что это неправда.

– Я люблю тебя, Ник, – призналась Холли. Не по сценарию. Она просто не смогла дольше сдерживаться. Ее рука непроизвольно потянулась к мужу, но застыла в воздухе посередине пути, а потом опустилась на пластиковую поверхность стола. Холли посмотрела на Ника, не желая этого говорить, но понимая, что должна. – Я люблю тебя очень сильно, и именно поэтому, – она пожала плечами, – именно поэтому я не желаю лукавить. Я не смогу принести тебе того счастья, которое ты заслуживаешь.

Ее голос прервался, но даже при этом ресницы Ника не дрогнули, а взгляд остался отрешенным. Он всегда был таким. Ник был хорошим человеком, хорошим мужем. Большинство женщин молили Бога о таком спутнике жизни. Его потеря значила провал по всем объективным меркам. И вот… Холли его потеряла.

Несколько секунд Ник ничего не говорил. «А вдруг он возразит?» – мелькнуло в голове у Холли. Хотя она чувствовала, что этого не случится. И действительно, когда Ник наконец заговорил, его голос был тихим, но твердым. Он принял решение.

– Я понимаю, – моргнул Ник, и Холли увидела: он тоже плакал. – Я лишь надеюсь, что ты понимаешь: я не перестал тебя любить. Все это… это не умалило моей любви к тебе.

Ник потянулся к ней, взял руку Холли в свою. И, подвигнув обоих подняться, поцеловал ее… на прощание.

Глава 49

Селеста

Спустя шесть недель

Даллас, штат Техас

Молчаливое противостояние в гостиничном номере 843 не стало для Селесты ничем новым. Белла уселась на краю своей кровати, вжав маленькие ножки в горку незастеленного постельного белья. Хруст прекрасных белых простыней под ней был атрибутом той простой роскоши, что вынуждала Селесту бодрствовать ночью и размышлять над тем, стоит ли ей прикладывать больше усилий, чтобы стать сказочно богатой.