Идеальные

«ЛАДНО. ХОЧЕШЬ ПРАВДУ? НИКТО НЕ ИДЕАЛЕН».

«ДАЖЕ ХОЛЛИ ГУДВИН – ПОДЛАЯ ОБМАНЩИЦА, ЖРУЩАЯ ВСЕ ПОДРЯД».

«ТЫ ЗНАЛ ОБ ЭТОМ?»

«ОНА ЛГУНЬЯ».

«ОНА ЧРЕВОУГОДНИЦА, ПРИТВОРЯЮЩАЯСЯ ИДЕАЛЬНОЙ».

«ТЫ ВЕДЬ ТОЖЕ СЧИТАЛ ЕЕ ИДЕАЛЬНОЙ, ДА?»

«НАВЕРНОЕ, СЕЛЕСТА ТЕБЕ ТОЖЕ ПОКАЗАЛАСЬ ИДЕАЛЬНОЙ».

«ДУМАЛ, ЧТО НАЙДЕШЬ КОГО-ТО ПОЛУЧШЕ».

«ЧТО Ж. УДАЧИ ТЕБЕ В ПОИСКАХ КОГО-ТО ПОЛУЧШЕ МЕНЯ».

«КОГДА МЕНЯ НЕ СТАНЕТ».

Как только слова излились из нее на экран, Алабаму отпустило. Она послала сообщение не целиком, по частям – отдельными предложениями и в том же порядке, в каком они приходили ей в голову. И представила, как каждая фраза, вылетевшая в киберпространство, как маленькая пуля, поражала грудь Генри.

Покончив с этим, Алабама подняла глаза и оценила взглядом лестницу перед собой. Она представила себе Селесту крепко спавшей в одной из спален. И по груди разлился жар, от горячего дыхания даже ноздри раздулись.

Отвернувшись от лестницы, Алабама устремилась к входной двери. Она двигалась с нарочитой медлительностью, осознавая, что быстрая, громкая поступь могла разбудить других женщин. А этого ей не хотелось. Замедленное передвижение стоило Алабаме немалых усилий, и в последнюю секунду она все же сделала два яростных шага к двери и толкнула ее обеими руками.

Вырвавшись на волю из мини-гостиницы, Алабама ощутила небывалый прилив энергии. Ей тут же ударил в лицо ветер, зашумевший в ушах. Но суровость ночи только взбодрила ее еще больше. И на душе стало даже спокойнее. Ей показалось, что природа ощутила ее гнев и одобрила его. Одобрила ее.

Алабама вспомнила Холли на кухне, в окружении всей той еды. Чем больше она думала об этом, тем смешнее ей становилось. Холли – самая успешная, самая красивая из них, пропагандирующая здоровый образ жизни и здоровую пищу! Она не была беременной. Она оказалась обыкновенной обжорой, трескавшей все подряд, как свинья. Это было так неоригинально, так уморительно, что Алабама не смогла сдержаться. В порыве свирепого ветра она запрокинула голову и расхохоталась.

На самом деле, она была даже рада тому, что случилось. Когда Холли схватилась за нож, Алабама сразу поняла: Холли могла нанести ей удар. И не просто могла – она хотела причинить ей вред! Но вот что странно: Алабаму это не испугало. Наоборот, она оживилась и приободрилась из-за того, что вскрыл секундный импульсивный порыв Холли. Там, на кухне, Алабама, наконец, поняла: ей не одержать верх над такими людьми, как Генри, Селеста и Холли. Она не могла заставить их полюбить себя так, как того заслуживала.

Ветер взъерошил ее волосы. А в следующий миг Алабама поняла кое-что еще, настолько глубоко, словно правда пробрала ее до мозга костей. Она застыла – дрожа и изумляясь своему ощущению. Осознание сначала поразило ее всю целиком, а потом распалось на мягкие, порхающие как снежинки, частицы. Это было прекрасное ощущение, прозрачное в своей чистоте. И на мгновение ей показалось, что даже ветер вокруг стих в почтении.

Иногда Алабаму расстраивали собственные мысли, хотя она постоянно пыталась найти между ними связь (только безуспешно). Но идея, пришедшая ей в голову сейчас, была совсем иного рода. И все ниточки ее жизни сразу сплелись в единое целое.

Ключи от «Тауруса» все еще лежали в ее кармане, и раньше Алабама списала бы это на простую удачу. А теперь она восприняла это иначе: с ней разговаривала сама Вселенная! Алабама буквально почувствовала, как космос мягко, но настойчиво подгоняет ее вперед.

И к автомобилю она приблизилась в безмятежном спокойствии. А сев в машину, даже не подумала включить радио – она не испытывала потребности во внешнем шуме. Засверкавшие фары расцветили тусклыми белыми клиньями гравий, уже потемневший в сгустившихся сумерках.

Алабама жалела лишь об одном. О том, что не подумала об этом раньше, еще дома, когда Селеста первой затронула тему. «Вряд ли на моих похоронах кто-нибудь вменит мне в добродетели активность в Инстаграме», – сказала она Алабаме, явно не сознавая абсолютную истинность своих слов.

При наличии времени Алабама могла срежиссировать все идеально. Пожалуй, даже спланировать собственные похороны – что у нее уж точно получилось бы лучше всего того, что мог сделать Генри. С другой стороны, такие идеи, как эта, быть может, не предназначались для тщательного выстраивания «операции». Возможно, столь блестящая идея могла прийти в голову только спонтанно. И реализовывать ее следовало так же спонтанно.

Алабаме показалось, что она за считаные секунды добралась до ледника. Она поняла, что находилась уже близко, потому что узнала гору – ту самую, с длинным трудновыговариваемым названием. Алабама попыталась вспомнить в точности все, что говорила ей Селеста о ледниковой лагуне с дрейфующими айсбергами, расположенной чуть дальше.

Айсберги, конечно, отличались от ледника. Об этом Алабама узнала против своей воли еще до отъезда в Исландию. В отличие от ледника, айсберги свободно плавали в воде. Селеста показывала ей их снимки, какое-то туристическое место, куда подруга чуть было не затащила ее.