Идеальное совпадение

Мейз подошел, сунув руки в карманы, мрачный, как последняя драконова химера перед полным исчезновением. Поперек левой щеки тянулись три воспаленные царапины от тонких когтей. Похоже, табличку с предупреждением, что кормить химер нельзя, они с Юной не видели.

Я сочувственно поморщилась:

– Передам тебе заживляющую мазь. Сильно болит?

Он молча бросил на меня хмурый взгляд и забрал протянутую сферу. Руки оказались исполосованы, словно парень подрался с дикой кошкой.

– Что с шаром? – буркнул он.

– Сделай так, чтобы он кукарекал, когда нужно мне, а не орал голосом Гаррета, когда самому приспичит.

– Пять динаров.

– Ты обалдел, Мейз Эйбл? – возмутилась я. – Где ты видел такие расценки на починку? Да я десять сфер на них куплю, а на сдачу выберу любимый сигнал.

– Оштрафовали на пять динаров за то, что эти твари на нас напали и еще еду сожрали, – буркнул он, намекая на провальный пикник.

Поверить не могу, что дожила до дня, когда Мейз заплатил штраф! Он исповедовал убеждения, что правила придумали, чтобы им следовать, а не наоборот.

– Дороговато тебе обошелся пикник, – пытаясь изобразить сочувствие и не расхохотаться, вздохнула я. – Но смотри на вещи позитивно! Зато химер покормили. Хотя лучше бы сходили на пруд и покидали уточкам хлебушек.

Скрипнув зубами, приятель выставил меня взашей. В смысле, в коридор. И выразительно захлопнул перед носом тяжелую дверь с табличкой «Артефакторная мастерская».

С Юной мы столкнулись возле нашей комнаты. Она отпирала дверь, а возле стены стояли злосчастные ящички-переноски из-под обеда. Как ни странно, на соседке не было ни одной царапины. На мой взгляд, то, что рыжий принял удар на себя, можно было считать предложением руки и сердца.

– Не спрашивай, как прошел обед, – сухо попросил она.

– Не буду, я уже видела Мейза, когда отдавала сломанный артефакт.

– Как позанималась в библиотеке?

– Так же задорно, как ты пообедала, – честно призналась я, что опозорилась.

До самого вечера мы не выходили из комнаты во избежание новых штрафов и неловких ситуаций, но к десяти вечера я начала собираться. Надела теплые брюки со свитером, вдела в уши маленькие сережки с лунным камнем, меняющим цвет под одежду, осторожно нанесла по капельке духов на запястья и на шею.

– Что скажешь? – вышла из-за ширмы к Юне.

– Ты одета по-зимнему, – сдержанно прокомментировала она.

За минуту до выхода я надела одно из двух платьев, привезенных из дома на особый случай, влезла в пальто и выскочила из комнаты. Еще, ругаясь под нос, вернулась с полдороги, чтобы переобуть домашние туфли на высокие полуботинки на каблуках.

В расслабленной позе, спрятав руки в карманы широких брюк, Гаррет стоял напротив лестницы. В отличие от меня, он действительно тепло оделся: в пальто и свитер, даже повязал темно-синий вязаный шарф. При моем появлении взгляд парня, всего мгновение назад холодный и высокомерный, потеплел. Губы тронула улыбка.

– Как прошел твой день, Адель? – спросил он.

– Ты точно не хочешь этого знать, – намекнула я, что тема располагает к скандалу, а не к романтике.

– Почему легко оделась? Замерзнешь.

Он стянул с себя шарф и принялся аккуратно наматывать мне на шею. Я стояла не шелохнувшись, смотрела в его сосредоточенное лицо, мысленно прощая и испорченный шар, и библиотечный позор. Гаррет даже не представлял, как сильно красивым жестом облегчил себе жизнь!

– Так-то лучше. – Он завязал концы шарфа узлом. – Идем скорее. Через двадцать минут пойдет снег.

На улице действительно резко похолодало. От дыхания в воздух вырвались облачка пара, влажные листья под ногами покрылись инеем. От облаков беззвездное небо казалось сизым, а не черным. Я жалела о теплых брюках, забракованных в последний момент. Все равно под пальто платья не видно.

Гаррет уверенно повернул в сторону въездной площади.

– Куда мы? – Я обернулась к темной махине замка. – Разве смотровая площадка в центральном корпусе?

– Я знаю место потише.

Он запросто взял меня за руку, согревая в неожиданно горячей ладони озябшие пальцы, и потянул за собой.

Мы пришли к часовой башне. На стук открыл сторож, пропустил нас внутрь. Пока Гаррет о чем-то с ним переговаривался, скорее всего, давал денег за несанкционированную экскурсию, я с любопытством осматривалась. Внутри городских часов мне еще ни разу не доводилось бывать.

Воздух здесь был выстуженный. Царил полумрак. Сверху свисал огромный потемневший от времени колокол, и под юбкой можно было разглядеть тяжелый молоток. По стенам, словно упрямый побег плюща, цепляющийся за уступы в кладке, к крыше карабкалась лестница. При виде высоты, на которую нам предстояло подняться, заранее начинали ныть ноги.

– Идем. – Гаррет увлек меня в сторону ступеней.

– Может, все-таки на смотровую площадку? – невольно вырвалось у меня уже на первом повороте. Сразу вспомнилась каменная величественная лестница, призванная поразить гостей академии. Подниматься – раз два и обчелся. Стой перед высокой балюстрадой, наслаждайся пейзажами элмвудской долины, не запыхавшись.