Идеально безумный мир

— Интересно, почему над выходом из лиственной пещеры не висит табличка «Оставь надежду, всяк отсюда выходящий»? — бормотнул Роман, недовольно хмурясь в сторону дядюшки, — Какой смысл нам пытаться, если ты сам сказал, что неуязвим? Ты играешь нечестно, дядя!

— И всегда играл нечестно, — поддакнул Луи, — Меня ты не просто обучал магии, но еще и настраивал против семьи — поступок, которого я никогда тебе не прощу! Только мне почему-то кажется, что ты просчитался… — он задумчиво покрутил эспандер на пальце, и широко, со свойственной ему насмешливой жестокостью, ухмыльнулся, — Все-таки сейчас против тебя стоят не жалкие мальчишки плюс одна девчонка, а взрослые люди, двое из которых сведущи в магии ничуть не меньше тебя. А ученики нередко превосходят своих учителей… — зеленые глаза юноши сузились, в них заплясали дьяволята.

Альберт безмятежно улыбнулся.

— Это верно, мальчик мой, верно… Ученики превосходят своих учителей, вот только… Если твоим учителем был я, — улыбка мастера стала жестокой, — То моим учителем был Рейнир, по чьим записям и заметкам я осваивал магию. Я превзошел его, но тебе…

— А меня Рейнир учил сам, передавая мне свои знания, — хранитель памяти, которого Людовик упомянул как равного себе, хмыкнул и задумчиво почесал за ушком вальяжно возлежащую у него на плечах кошку, — И я совсем не уверен, что ты превзошел моего учителя, потомок.

Маг равнодушно махнул рукой.

— Ты стар, Венсен. Моя битва идет не с тобой, помолчи покуда. Быть может, у нас еще будет время проверить, кто… — закончить он не успел. Слова, провокационные, дразнящие слова, исполненные злой насмешки, достигли своей цели. Винсент, мгновенно ощетинившись, едва заметно сузил вспыхнувшие желтым пламенем глаза.

Ближайшее к Альберту дерево внезапно вспыхнуло огнем, уподобляясь гигантскому факелу, озаряющему округу жутковатым неверным светом. Маг, вне всякого сомнения, не ожидавший такого, непроизвольно отступил на шаг и, потянув носом наполненный дымом и пеплом воздух, заставил себя криво ухмыльнуться.

— Не играй со мною, Венсен ла Бошер… — в темных глазах его отразилось пламя, и взгляд стал угрожающим, — Я не так слаб, как тебе бы хотелось верить!

Винс шатнулся. Упругий толчок воздуха, сильный порыв ветра, маленький ураган, угодивший прямо ему в грудь, едва позволил мужчине устоять на месте.

Противник его медленно выдохнул и, заставив себя чуть улыбнуться, немного отступил. За спиною его оказалось дерево, не пылающее по воле ученика великого мага, а самое обычное, большое и крепкое, настоящий исполин этого загадочного леса. Альберт устало привалился к нему спиной и, запрокинув голову, прикрыл глаза, вдыхая терпкий запах смолы.

— Гнев не идет мне на пользу… — тихо проговорил он, и Татьяна, ошарашенно наблюдающая за происходящим, вдруг отметила, что лицо родителя после вспышки ярости и в самом деле как-то побледнело. Судя по всему, на создание и поддержание этого мира маг истратил немало сил, и по сию пору не восстановил их.

Его убеждения в собственном превосходстве вполне могли оказаться ложью…

— Ты здесь один, — Эрик, размышляющий в том же ключе, что и супруга, с сожалением сжал губы, — Я не желаю тебе смерти, Альберт, что бы ты не думал себе, а я полагаю тебя своим родственником, своим дядей! Ты изможден, прекрати мучить и себя и нас, сдайся!..

— Мучить? — маг рывком опустил голову, и на мгновение закусил губу. Глаза его, секунду назад полыхавшие яростью, снова заискрились смехом.

— Но я еще не мучил вас, дорогой племянник, и даже не собираюсь марать руки таким недостойным дворянина занятием. Однако, вопреки твоим мыслям, я не один… И человек, который на протяжении стольких лет был мне поддержкой, единственный родственник, не предавший меня, я полагаю, окажет мне помощь. И к тому же, с большим наслаждением!

— О, наслаждение! И искушенье вместе с ним… — звонкий молодой голос, странно знакомый, навевающий какие-то смутные ассоциации и воспоминания, рассыпался мириадами хрустальных отголосков над ветвями больших деревьев. Татьяна, замерев в числе прочих, насторожилась и напряглась. Прозвучавшие слова были ей знакомы, знакомы очень давно, она помнила их! Она знала, каким должно быть их продолжение…

— В плену… иллюзий… И в порыве счастья… — неуверенно забормотала девушка, на ходу вспоминая, откуда же ей известны эти строки.

— Мой разум разбивается на части! — на сей раз в голосе послышались откровенно нагловатые нотки. Среди деревьев замелькал чей-то силуэт, слуха растерявшихся противников великого мастера коснулся отзвук уверенных шагов. Татьяна потрясла головой, сбрасывая наваждение.

— В реальности… вновь становясь един… — едва слышно прошелестела она и, на мгновение зажмурившись, шире распахнула глаза, пристально всматриваясь в появляющуюся из-за деревьев фигуру.