Идеально безумный мир

– Ты так нервничаешь, Венсен, – Альберт широко ухмыльнулся и, отразив очередной, удивительно удачный выпад противника, одобрительно кивнул, – Я начинаю думать, что умение фехтовать могло бы перейти ко мне и от тебя… дядя.

Винс замер, словно не ожидав услышать чего-то подобного. Взгляд его исполнился недоверия, непонимания, он хотел, было, что-то сказать, как-то резко оборвать потерявшего всякую совесть потомка, напомнить ему, что он совсем даже не…

– Что тебя удивляет, Венсен? – мастер прищурился, окатывая родича ледяным, насмешливым взглядом, – Я ведь потомок Леона, а не твой. Ты всегда был какой-то кривой ветвью ла Бошеров, бастардом… Наверное, Антуан и не любил тебя никогда.

– Заткнись, – хрипло выдавил Винсент. Шпага из пальцев его выскользнула; руки опустились. Альберт, самодовольно ухмыляясь, приподнял подбородок.

– Кто бы мог подумать, что с тобой будет так легко справится, Венсен. А ведь я надеялся сполна ощутить ту силу, о которой ты…

Закончить он не успел. Винсент, не говоря ни слова, медленно поднял опущенный, было взгляд, в упор взирая на своего несознательного потомка.

Тот зашатался. Пол под его ногами словно пошел волной, плиты его поднялись, вздыбились, зашатались, не давая твердо стоять… Альберт, пытаясь обрести равновесие, отступил на шаг, на другой и, наконец, все-таки не удержавшись, упал на одно колено.

Винсент продолжал смотреть на него. Плиты тихонько дрожали, не давая возможности магу опять подняться на ноги, мешая ему сконцентрироваться, не позволяя снова атаковать. Победа, казалось, уже была за хранителем памяти.

Роман, вполне довольный таким исходом, медленно, не слишком уверенно, но все-таки широко улыбнулся и хлопнул в ладоши.

– Брависсимо! А можно на бис?

Что-то глухо грохнуло. Альберт, которого прозвучавшие слова, похоже, только подтолкнули к действиям, Альберт, до сей поры удерживающийся на одном колене лишь благодаря тому, что цеплялся обеими руками за шпагу, вдруг выпустил оружие и открытой ладонью уперся в пол. Он ничего не сказал, не произнес ни слова, не сделал ни одного дополнительного движения, но плиты пола, до сей поры вздыбленные, как морские волны, вдруг шатнулись и с глухим хлопком вернулись на свое место. Пол выровнялся, переставая дрожать, и мастер легко поднялся на ноги, немного выпрямляясь. Шпагу он оставил вонзенной между плит пола, вероятно, полагая ее более не нужной и с интересом склонил голову набок.

– Смело, – коротко характеризовал он и, приподняв правую руку, медленно, будто с усилием, сжал пальцы, тотчас же резко раскрывая их.

Ближайшее к хранителю памяти дерево вдруг брызнуло щепками; каждая из них занялась пламенем. Невероятное количество маленьких огней, полыхающих деревяшек осыпало новоявленного мага горячим дождем, заставляя, невольно прикрывая голову руками, немного попятиться.

Людовик, наблюдающий за этим, негодующе топнул. Ему безмерно хотелось вмешаться в бой, хотелось затушить это пламя, хотелось помочь еще явно не привыкшему к магическим сражениям Винсенту, но позволить он себе этого не мог. Во-первых, сам хранитель памяти приказал им не лезть, а во-вторых, дядюшка, скорее всего, не позволил бы этого.

Впрочем, ла Бошер уже успел сориентироваться. Резкий ураганный порыв ветра, налетевший из ниоткуда, словно бы образовавшийся прямо здесь, на этом небольшом пространстве, подхватил полыхающие щепки и, закружив их вихрем, швырнул в мастера, возвращая ему обратно то, что он натворил.

Альберт пожал плечами, а щепки, наткнувшись на невидимый щит, с глухим стуком осыпались на пол. Многие из них уже успели погаснуть, некоторые еще только догорали, но внимания на них уже никто не обращал.

– Смирись, Венсен, – Альберт широко развел руки в стороны, – Тебе не одолеть меня. Я практически достиг мастерства Рейнира, а ты всего лишь его ученик. Был его учеником много столетий назад! Что ты можешь помнить?

– Я помню достаточно! – хранитель памяти, раздраженно зарычав, вскинул руку с перстнем. Кольцо на ней, сверкающее, прекрасное, вне всякого сомнения служащее далеко не только украшением, казалось, засветилось еще ярче, озаряя всю округу.

– И мне не нужны дешевые балаганные фокусы, чтобы совладать с тобой, – продолжал Винсент, постепенно беря себя в руки и направляя ярость по правильному пути. Он медленно сжал руку в кулак и, на миг прикрыв глаза, потянул воздух, словно вдыхая в себя солнечный свет, исходящий от перстня.

– Учитель… – сорвался с его губ слабый вздох, но голос тотчас обрел былую твердость, – Учитель говорил, что те, кто балуются подобным фиглярством, излишне слабы, чтобы выдержать настоящую битву. А он учил меня, как побеждать магов, а не как успокаивать разбушевавшихся дешевых фокусников!

Мастер тонко улыбнулся. Слова Венсена, вне всякого сомнения, были оскорбительны для него, били больно и четко, но, тем не менее, в руках себя держать он умел значительно лучше своего предка.